Стопроцентные чары

 — Настоящий цвет волос, а?! — Ваниль по-гангстерски обнажила зубы. — Долго молчать будешь? Крашеная? Или натур? Чем головенку красила, мымренция, а?

 «Чудесно, маги здесь тоже потенциальные клиенты психбольницы. Понятие терпимости плавно перешло в разряд сказок. Эй-эй, ногти при себе держите, дамочка!»

 Отсутствие у жертвы хоть какой-то реакции привело Ваниль в состояние тихого бешенства, и она еще крепче сжала подбородок Аркаши. Ее пальцы с силой вдавились во впалые щеки.

 — Так что ты за зверь?

 — Чубуек.

 — Что? Чебурек? — Ваниль раздраженно нахмурила тонкие бровки.

 — Человек, — подсказала Брунгильда. — Челюсть ей не сломай.

 — Не смеши меня. — Пальцы сменили дислокацию: большой и указательный продолжали сплющивать внутреннюю часть щек о плотно сомкнутые зубы, остальные нырнули под подбородок, притворившись подпоркой для челюсти. — Мои прикосновения, словно ласка перышка. Я — образчик нежности, Бруня. Не так ли, мымренция?

 Длинные густо накрашенные реснички угрожающе затрепетали. Аркаша тоскливо пробежалась взглядом по сторонам, а затем сфокусировалась на зеленой масти бубны на гербе-нашивке блейзера Ваниль. Хотя куда больше внимания оттягивало на себя глубокое декольте блузки цвета зеленого мха под пиджаком. Количество расстегнутых пуговичек опасно кренилось к отметке «непотребная вульгарность».

 Безосновательная агрессия и непоколебимая уверенность в собственном совершенстве — одна из причин, почему Аркаша предпочитала держаться подальше от девушек вроде этой, что, сложив пухлые розовенькие губки в форму малюсенькой «о», смаковала каждую секунду молчаливого унижения пойманной жертвы. Непрошибаемые индивиды, рьяно верящие, что Вселенная создана исключительно для их потехи. А что, для чего-то еще?

 — Ваниль, а, Ваниль. — Брунгильда рассеянно оттолкнула пальцами забравшиеся в нос белесые волоски, выбившиеся из ее сегодня не совсем аккуратно уложенного «гребня». Трудовая ночь с Немезийским не прошла незамечено: под глазами девушки залегли темные круги, а голова временами теряла баланс и клонилась то к одному, то к другому плечу. А еще она забывала жевать, отчего кончик жвачки то и дело высовывался из уголка рта вместе с прозрачными нитями слюны. — Если не ошибаюсь, твой принц только что вырулил из столовой.

 — Правда?!

 Аркаша, успевшая привыкнуть, что ее челюсть держат на весу, ухнула, потеряв опору: Ваниль, услышав слова Брунгильды, немедленно убрала руку и, пихнув плечом недавний предмет своего интереса, жадно уставилась в сторону столовой. 

— Ну, клятву на крови давать не буду. — Брунгильда пожала плечами и протяжно зевнула. — Вроде он был. 

— Супер. А куда же он пошел? Видела?! Видела?!

 — Я похожа на справоч... Что ж ты меня опять тащишь-то за собой?

 — Успех близок, Бруня. — Ваниль, подхватившая соседку под локоть, продвигалась вперед с упорством ледокола. Буксируемая Брунгильда страдальчески возводила взор к небесам и вяло сопротивлялась. — Вчера он рявкнул мне «с дороги!». Представляешь?! Такой мусипусичка злой и с красными глазюшками. Он точно ко мне неравнодушен. Разве он бы стал орать на того, кто ему не симпатичен? 

— Естественно. Демон же. Мочилово здесь запрещено, вот и остается только глотку драть.

 — Не-е-е-ет, Брунечка. Что ж ты такая глупенькая-то? — Сияющая Ваниль на секунду прекратила буксировку, но только чтобы игриво щелкнуть мрачную соседку по лбу. — Он ведь так и шнырял глазками по мне, так и шнырял. Небось, соскучился по мне за лето. Я же знаю. А ты бы видела его пламенный взгляд... ох, горю, горю! 

— Гори где-нибудь подальше. Приватно и без свидетелей, — попросила Брунгильда.

 — Так, Бруня, готовься! Марш-бросок сейчас будет. — Ваниль, мечтательно вздохнув, свободной рукой перекинула волосы за плечо и без дополнительных предупреждений рванула вперед, волоча за собой шатающуюся соседку. — Мои чувства столь глубоки, что приведут нас прямиком к нему! 

Как на это пафосное высказывание отреагировала Брунгильда, Аркаша уже не услышала. Парочка стремительно скрылась за поворотом.

 Из-под локтя, будто пугливая птичка из надежного гнездышка, тут же высунулась сине-белая голова, а затем феечка Виктория, удостоверившись, что опасности поблизости больше не наблюдается, выпрямилась и замерла перед Аркашей.

 — Не очень милая ведьма. — Делясь впечатлениями, Аркаша сосредоточенно ощупывала подбородок. Странное дело: каждое новое знакомство сопровождалось получением телесных повреждений. Что-то вроде «Привет! Как поживаешь?» и сразу «бабац по щам».

 Виктория согласно кивнула. Изобразив руками когтистые лапы, девочка клацнула зубами.

 — Она злобная, как зверюга, — перевела Аркаша.

 Закатив глаза до упора, феечка принялась беспорядочно выводить круги пальцами прямо в воздухе.

 — Да к тому же неуравновешенная.

 Показав на себя, Виктория сморщила носик.

 — И ненавидит фейри.

 Легкий тычок пальцем в герб на блейзере Аркаши.

 — И Смешанных не жалует.

 Впечатленная понятливостью собеседницы Виктория захлопала в ладоши.