Сторожевая застава

— И что же тот половец кричал? — не удержался Лыдько, самый молодой среди всадников.

— Змея поминал. Мол, Змей на него напал.

Всадников будто громом прибило. Кое-кто даже испугано оглянулся в сторону Сулы.

Дед Овсей принялся сосредоточенно покусывать кончик своего уса.

— То где это было, говоришь? — наконец отозвался он — Порой не возле Змеевой норы?

— Так там же и было. Вот я и решил добраться до того Змея. Подкрался, смотрю — а в той норе еще одна дырища. А в нее — а там вроде как другая нора.

Олешко помолчал.

— Да говори уже, не мучай — отозвался кто-то.

— Так я же и говорю. Верьте не верьте, но из той норы что-то грохочет так, что аж в ушах заложило. Но меня просто так не запугаешь! — Олешко горделиво распрямился в седле — Вот спешился я и пробрался в ту нору. А то, оказывается не нора, а лазейка, и куда она ведет — неизвестно. Направился я дальше, выглядываю из нее — и что ж вы думаете? Очутился я на дне какого-то глубокого яра. Стены почти отвесные и такие высокие, что видно лишь полоску неба. И запахи… — Олешко втянул носом воздух — Я таких еще не чуял… А рев все близится и нарастает… И вдруг как вырвался Змей!

— Ой… — не удержался кто-то.

— Эге, тебе «ой», а мне как? Голова у него не голова, хвост не хвост. Крылья мигают так, что их и не видно. А что уж толстенный! Как мой Серко от головы до хвоста — Олешко похлопал по гриве своего коня — И длинный, как… как вот, вот то дерево. А может, еще длиннее. Какое у него имя? — обратился он к Витьке.

— Вертолет — ответил Витька — только никакой это не Змей…

Однако Олешко уже его не слушал, а с запалом вел дальше:

— Ну вот. Пролетел тот Вертолет надо мной и исчез. То ли не заметил, то ли не осмелился со мной биться. А я стою себе, да и думаю: бежать за ним, или нет? Пешим же его не догонишь, конь нужен. Да и времени нет. Я ж не за Змеем послан гоняться, а на разведку. Постоял я постоял, да и вернулся норой назад…

Несколько минут всадники ехали молча. Наконец кто-то вполголоса сказал:

— Вот же беда на наш Римов! То половцев чуть не каждое лето нечистая носит, теперь еще и Змей объявился.

Дед Овсей в знак согласия кивнул головой. Тогда указал на Витьку и спросил:

— А этот кто ж тогда будет?

— Не признается — ответил Олешко — но я его сцапал возле Змеевой норы. Он выглядывал именно оттуда.

Вокруг Витьки мигом образовалась пустота. Но целую дорогу острия нескольких копий были направлены в его сторону.

За речушкой Ржавицей дорога раздваивалась. Более укатанная, бежала меж камышей дальше на Переяслав, а узкая взвивалась вверх к лесу. Всадники поодиночке свернули на более узкую.

Стало прохладнее. Между верхушками деревьев непрестанно носился непоседливый ветер. Изредка дорога подбегала к обрыву, с которого были видны безграничные присульские плавни, то вновь ныряла в гущу лещиновых кустов и становилась столь узкой, что, казалось, и двоим всадникам не разминутся.

Лес был хмур, глух и насторожен. Не то что возле Витькиной Вороновки. Там он был просветленным, веселым, испещренным многими тропками. И все же Витька надеялся, что вот-вот разойдутся деревья и перед глазами появится именно его Вороновка — с кирпичными домами под бляхой и черепицей, с клубом и школой, с маслобойней возле опушки… И ему навстречу выбежит мама, а Колька Горобчик будет выбираться из-под велосипеда. Так как ничью штанину цепка не хватала так часто, как Горобчикову…

Римовское городище

Наконец всадники выбрались на опушку. У Витьки будто что-то оборвалось внутри: его Вороновки не было.

Не было ни ровного ряда кирпичных хат, ни школы. Не выбежала навстречу мама, не выбирался из-под своего велосипеда растрепанный Колька Горобчик.

На знакомых холмах и впадинах раскинулось совсем другое село. Оно было сплошь окружено высоким, почти в человеческий рост, кольцом из массивного древоколья. За плетнем виднелись крыши приземистых домиков. На лугу перед изгородью паслись коровы. Один теленок приблизился к всадникам и замычал. По-видимому, пыталось что-то рассказать.

Поодаль промчал табун коней.

Всадники пропустили ворота и без спешки направились вдоль почти безлюдной улицы. Каждое подворье напоминало небольшую крепость. У того места, где должна была быть его хата, Витька невольно придержал коня. Олешко подозрительно посмотрел на него и положил ладонь на рукоятку меча.

— Почему остановился? — спросил он — Что-то выведываешь?

— Как что? — подал голос один из всадников — Росанку выведывает, разве не видишь?

Всадники почему-то захохотали. А Олешко покраснел и, похоже, вспылил.

— А ну, не задерживай! — гаркнул он и подтолкнул парня.

— Я здесь жил — сказал Витька.

Вокруг наступила молчанка. Даже Олешко, что собирался еще что-то прибавить, застыл с разинутым ртом.

— А? — наконец отозвался кто-то — Так он, выходит, наш?

— А ведь действительно, у Миланки когда-то был парень — сказал дед Овсей — Мирком его звали…

Он приблизился к Витьке и внимательно осмотрел его с головы до ног. Пожал плечами.

— Будто похож на Мирка — наконец сказал он — А впрочем…