Сторожевая застава

Вдруг Витька представил насмешливую улыбку Кольки Горобчика, разочарованный взгляд Игоря Мороза и их тренера. Еще бы — один из лучших борцов Вороновской средней школы и вдруг на тебе: испугался неизвестно чего!

И тут Витька догадался, в чем дело. Ну и Колька, ну и Горобчик! Теперь поняло, почему он вертелся возле тех закоулков, почему цокал лопатой у стены. Конечно, незаметно принес свой старый магнитофон и прикопал его в углу… Теперь ребята как-то его включили — и сидят где-то в сорняках напротив, да и хихикают, глядя как он, Витька Бубненко, дрожит возле пещеры, как последняя трясогузка!

Витька потянулся, чтобы показать тем, кто следит за ним, будто он выскочил из пещеры не потому, что кого-то испугался, а просто ему захотелось подышать свежим воздухом. Потому взял лопату, которая стояла у входа, и опять направился вглубь пещеры.

Звуки усилились. Мало того, теперь к конскому ржанию добавились еще и человеческие возгласы.

«Интересно узнать, откуда Колька переписал всю эту кутерьму? — подумал Витька. — По-видимому, из какого-то фильма… Ну ничего, сейчас я это узнаю».

И он осторожно вогнал лопату в глину. Не в то место, откуда доносились звуки, а рядом, чтобы не повредить магнитофон. Копнул раз, другой…

Внезапно лопата будто провалилась в какую-то пустоту. Странно. Ведь, кроме многометровой толщи глины, за этой стеной ничего не должно быть…

Еще несколько ударов лопатой — и Витькиным глазам открылась другая пещера. Она была намного меньше. Такое себе трехметровое углубление с небольшим полуразрушенным навесом. И углубление было ярко освещено. Но этого не могло быть! Не могло быть освещенного солнцем места в глубине земной толщи!

Однако оно было.

Поколебавшись, Витька протеснился через только что выдолбленную дыру. Теперь ржание, металлический перестук и человеческие возгласы раздавались совсем близко.

Витька выбрался из углубления, оглянулся и замер с разинутым ртом.

Оказывается, его каким-то чудом занесло за несколько километров от Вороновки — туда, где должен быть брод через Сулу. Конечно, вон от реки к вороновскому лесу ведет перешеек. А вон, там на горизонте, высятся кручи вороновского Городища.

Однако Витька смотрел в ту сторону лишь какую-то минуту. А тогда его внимание привлекло другое: справа, за высоким кустарником, творилось что-то непонятное.

Витька продрался сквозь кусты и остолбенел — за какую-то сотню шагов от него шла свирепая битва.

Половец

Один защищался от целого отряда.

Высокий широкоплечий юноша в наряде древнерусского воина волчком вертелся на сером коне между низкорослых, но крепких противников. Его длинный широкий меч со свистом резал воздух, и уже трое или четверо лежали вповалку меж луговых купин. Неподалеку носились перепуганные лошадки низкие, мохнатые.

И все же нападающих было намного больше. Прикрываясь щитами, они окружали высокого юноши плотным полукругом. Нападающие прижимали его к болоту. Древнерусский воин, как и раньше наносил могучие удары, однако видно было, что вырваться из такого окружения ему будет трудно.

«Кино снимают или что? — подумал Витька — А мы же ничего об этом не знали. Даже сам Горобчик не знал».

Действительно, было похоже, что снимают какой-то исторический фильм. Крепкие низкорослые враги, как две капли воды, смахивали на половцев. И древнерусский воин был похож на того, с Горобчиковых рисунков….

Но где же те, что снимают этот фильм? Где оператор со своей кинокамерой (по телевизору Витька не раз видел, как снимают фильмы)? Где режиссер, который волнуется и кричит громче всех? Где, в конечном итоге, другие актеры?

Чтобы лучше их увидеть, Витька поднялся в полный рост и вышел из зарослей. Однако актеров он не увидел. Ни актеров, ни операторов, ни режиссера.

Зато увидели его самого. Один из половцев, оглянувшись в его сторону, внезапно завизжал пронзительным голосом, возвел дыбом своего коня и рысью погнал его на парня.

«Напугать хочет» — промелькнула мысль. Однако у нападающего было такое разъяренное лицо, он так угрожающе поднимал над головой копье, что ноги сами собой понесли Витьку к спасительному углублению с полуразрушенным навесом. Оттуда он вьюном проскользнул через отверстие к своей пещере и затаился в углу.

Собственно, испуга Витька не чувствовал. Он был убежден, что нападающий со свирепым лицом — не кто другой, как актер, переодетый в половецкий наряд. Вот сейчас он соскочит из коня, просунет голову в отверстие и, улыбаясь, спросит: «Что, парень, испугался? А ну, взлезай, идем ка посмотрим, что будет дальше».

Однако вместо лица в отверстии появилось копье и принялось пырять по сторонам.

«Вот, дурак! — возмутился Витька то ли на копье, то ли на всадника — А если бы вот я или кто-то другой стоял посреди пещеры»?

За копьем в отверстии появилась голова в приплюснутом шлеме. Узкие глазенки, вероятно, еще не привыкли к полутьме, потому что нападающий плотно зажмуривал и открывал веки. Витька и сам не мог понять, каким образом в его руке очутился отцовский фонарик.