Стоунхендж

Утром на рассвете Томаса разбудил МакОгон. Суровое лицо старого воина было хмурым. Он кивком велел одеться, Томас послушно бросился напяливать на себя одежду и доспехи. МакОгон, хоть и был пришлым наемником, но служил в замке много лет, был его наставником в воинской науке, и Томасу в голову не приходило ослушаться.

— В Стоунхендж?

— Какой Стоунхендж! — буркнул МакОгон. — Они обложили весь замок. Мышь не проскользнет. Теперь вышли из леса, продвигаются к стенам.

Томас бросился к окну. За решетками ничего не было видно. МакОгон прогудел сзади:

— Я еще вчера оставил людей на дорогах. На всякий случай. Вернулись, говорят, что со всех сторон подходят войска верных королю людей.

— Но как он мог так скоро? — пробормотал Томас.

— Значит, готовился давно и выступил еще два-три дня назад. Когда ты был еще за морем. Так что с чашей придется повременить.

В северной башне братья Мальтоны уже стояли у зарешеченного окошка,

смотрели. Сэр Торвальд обернулся к вошедшим Томасу и МакОгону, кивком ответил на приветствие, движением руки отправил к окну. Через решетчатое окно видно было, как из-за деревьев выходят ровными рядами легковооруженные воины, большей частью — лучники, пращники, арбалетчики. За деревьями поблескивала сталь рыцарских доспехов.

Сэр Эдвин покачал головой:

— Нас опасаются. Они несут огромные щиты, чтобы избежать наших стрел.

Он высунулся из окна, протрубил в рог. Стражи забегали, бросились на стены. Сэр Торвальд покачал головой.

— Нас мало, придется поспевать везде. Я возьму на себя оборону главных ворот. Эдвин, тебе придется отложить свои книги и снова взяться за меч... Еще не забыл, как им пользоваться?

— Вспомню, — пообещал сумрачно Эдвин. — Это что-то доброе трудно вспомнить, а такое...

— Томас опытен в боях с сарацинами, — продолжал сэр Торвальд, — и возьмет на себя защиту наружных укреплений. Он молод и быстр, сумеет отступить, когда они прорвут внешнюю стену, а они прорвут, а мы свои старые кости таскаем уже не с такой прытью. МакОгон будет со своими людьми защищать восточную стену. Надо помнить одно: нас так мало, что мы постоянно должны видеть, что творится у соседа, и поспевать на помощь.

Из окна видно было, как быстро воины короля перебегали от дерева к дереву, укрывались за кустарником, окружали замок. Томас и рыцари разошлись, каждый увел с собой свою группу воинов.

Яра с тревогой наблюдала, как замок окружили, как прекратилась суета, все заняли свои места. Наступила щемящая тишина, затем неожиданно и страшно прогремел боевой рог. Она узнала, хотя никогда не слышала, сигнал к штурму.

В ответ со стен затрубили во всю мочь, ударили в медные литавры, поднялся шум и крик. Орали и гремели оружием с двух сторон, но на приступ пока никто не ринулся. Осаждающие выпустили стрелы из арбалетов, а когда принялись перезаряжать, вперед выступили стрелки из луков и принялись осыпать стены градом тяжелых стрел, длинных и оперенных, с булатными наконечниками.

Она услышала крики и ругань, стрелы иногда залетали в узкие бойницы, трое были ранены, а одному стрела попала в глаз, он упал замертво.

Часть защитников замка, укрывшись на крыше за щитами, умело отвечала из луков, арбалетов, метала камни из пращи. Нападавшие несли большие потери, ибо защитники выбирали мишени лучше и точнее.

Замок был окружен таким количеством лучников, что от летящих стрел у Яры рябило в глазах. Она чувствовала себя беспомощной, ибо против них двинулась вся Британия, а что может горстка защитников полуразрушенного замка?

— Когда же кончатся у них стрелы! — вскрикнула она. — Похоже, их подвозят на телегах!

— Зачем? — возразил волхв. — Стрелами да камнями из пращ немного сделаешь даже против таких ветхих стен. Если бы они только стреляли, то спать можно было бы спокойно.

— Да? А осада?

— Такому огромному войску надо что-то есть и пить. Они скоро разбредутся.

— У них хватит сил, чтобы треть отправить на грабежи окрестных сел, трети дать отдых, а третью осаждать замок непрерывно, не давай нашим ни спать, ни есть!

Два рыцаря огромного роста, действуя плечом к плечу, вели отряд к внешней ограде. Они, одолевая сопротивление, валили частокол, подрубали столбы, забрасывали остатками забора пересохший ров. Прорубив широкую брешь в ограде, прорвались было к самой стене, но затем Яра увидела, как распахнулись ворота, выметнулся на тяжелом коне рыцарь в сверкающей броне. На шлеме развевался пышный плюмаж из страусиных перьев.

Он повел за собой совсем небольшой отряд. Натиск их был настолько страшен и стремителен, что нападавших потеснили, оба рыцари шатались под ударами Томаса, отступали шаг за шагом. Напрасно они призывали держаться, люди короля падали, как переспелые груши, а когда двое остались против Томаса, даже их объединенная мощь дала трещину.

Яра вскрикивала от счастья, бледнела, сжимала кулачки, визжала, подпрыгивала, закусывала губки. Калика, даже не выглядывая в окно, мог по ее лицу сказать, что и как происходит за стеной.

Вот Томас наступает, вот он оступился, вот наносит три страшных удара, от которых противники шатаются, как тростник на ветру...