Страдания среднего возраста (СИ)

— А потом вы видите его с новой пассией, и жизнь словно останавливается, а потом начинает идти уже в другом измерении, — грустно добавила Рыжая Лошадь.

Я оглядела их всех с изумлением и злостью.

— Сколько поэзии! И сколько сочувствия! Но мне не нужно ни того, ни другого. Если Тарик меня бросит, это его дело, так же, как и я могу его оставить. Это никого кроме нас не касается.

— А вы действительно сможете? — спросила Диля.

Остальные гарпии уставились на меня пристальными взглядами.

Смогу ли я? Хочу ли я? Я пока не поняла, что происходит с нашими отношениями, но даже если всё так плохо, клянусь вешалкой, я в любом случае не стану членом этого клуба. Ещё не хватало!

— Это тоже только моё дело. До свидания.

Я собралась и ушла, оставив этот квартет перемывать мне кости…

***

Зеркало — немой свидетель женского старения. С каждым прожитым годом оно таит всё больше тайн своей хозяйки. Первая седина, первые морщины, первые складки на боках, первая дряблость кожи в районе декольте и на руках, поредение волос, избыточный вес, варикоз, пигментные пятна и расшатанные зубы — зеркало всё видит первым, как и первые рыдания женщины, осознающей наступление старости, о которой она и подумать не могла ещё год, десять, двадцать лет назад.

Я критически оглядела себя в зеркале и вспомнила известный анекдот.

Женщина в 20 лет как Африка — далёкая, таинственная, жаркая, загадочная, недоступная. В 25 лет как Индия — красивая уверенная в своей красоте, пылкая, но очень труднодоступная. В 30 лет как Америка — демократичная, богатая, независимая, но очень дорогая. В 35 лет как Франция — изъезженная вдоль и поперёк, но ещё вызывает большой интерес. В 40 лет как Югославия — наделала кучу ошибок, войну проиграла и интереса почти не вызывает. В 45 лет как Россия — любит выпить, погулять и с трудом защищает обширные границы. В 50 лет как Монголия — имеет славное историческое прошлое, но, увы никакого будущего. В 60 лет как страна Афганистан — все про неё знают, но никто туда не хочет.

Я облачилась в платье и поправила макияж. Может, я в этом летоисчислении и Югославия, но насчёт проигранной войны — это мы ещё посмотрим. К тому же, у анекдота есть продолжение: а мужчины чем старше, тем богаче — серебро в волосах, золото в зубах, камни в почках, сахар в крови, железо в артериях, недвижимость в штанах, и неистощимые запасы природного газа!

Да кому он ещё нужен, старый пердун?! Кажется, всем. И это бесит…

— Это очень старый ресторан, дорогая. Здесь много отличных традиций.

Тарик отодвинул мне стул, и я села, сняв и отложив в сторону одну из своих сногсшибательных шляп. Нам подали меню, мы сделали заказ.

— Захотела сделать тебе подарок, Тарик, а то всё ты мне.

— Моя добрая девочка. Спасибо.

— Я узнала, что ты раньше здесь работал.

— Да, официантом. Это было ещё в студенчестве. Как ты узнала?

— Ужинала как-то с Марьям.

— Только с ней?

— Не только. Со всем клубом.

— Хорошо, — кивнул он.

— Совсем не хорошо, Тарик. Ты мне о многом не рассказывал. Зато твои бывшие готовы меня просвещать круглосуточно. Еле отбиваюсь.

— Может, не стоит отбиваться? Видишь, благодаря им ты сделала мне сюрприз, — и он отпил из бокала, подмигнув мне.

— Я бы сделала его в любом случае, потому что мне так захотелось. Мы давно не были вдвоём. Ты много работаешь. Захотела тебя развлечь. Потанцуем?

— А ужин?

— Заказ будет ещё минут через десять. Идём.

Мы танцевали, как раньше, его нос покоился на моей груди, вот только его взгляд не искал моего взгляда, он словно искал кого-то ещё в зале. Я всё поняла. И я буду не я, если не испорчу ему жизнь напоследок! За тем ужином, продлившемся не пару часов, а пару веков, я придумала стратегию войны уже не за Тарика, а против него. Вот так вот, просто из вредности! В конце концов, я ему не жена и не любовница, даже не наложница! А ангел-хранитель может и обидеться на своего подопечного! Чёрт с ней, со старостью, проживу и на пенсию, но, клянусь вешалкой, я отомщу. За что? За то худшее, что может совершить мужчина по отношению к женщине — явное охлаждение и пренебрежение…

***

— Боже, Лика, что за гадость?! — взвыл мой ненавистный милый.

— Что такое, Тарик? — захлопала я коровьими ресницами.

— Этот кофе!

— Что с ним не так?

— Он же солёный!

— Не может быть!

— Попробуй!

— Я тебе доверяю. Ну, прости. Видимо, я старею, уже не вижу.

— Не видишь — купи очки!

— Хорошо, дорогой. Я заменю…

— Что это такое, дорогая? — спрашивает он на следующий день.

— Подарок.

— Как приятно! Посмотрим, что тут такое.

Он разворачивает обёртку и вытаскивает пояс от радикулита.

— Э, что это?

— Говорю же, подарок. Я пожаловалась, что плохо вижу, и ты посоветовал мне купить очки. А ты как-то говорил, что у тебя спину тянет, вот я и купила тебе пояс от радикулита. Тебе поможет, дорогой, всё-таки годы уже не те. Надо носить.

Тарик сопит своим выдающимся носом и молча сгребает пояс. Я чмокаю его в щёчку и скрываюсь на кухне…

Несколько недель длилось изведение нервной системы Тарика.