Страх

— Народ еще раскачивать надо. И барыги еще не все с нами, некоторые верят, что Маршал Мехсом возьмет, с ним хотят сговориться. Неделя нужна.

— Нет у вас недели. Джокер спалится, Аханодин возьмет Мехсом и сам приедет в Таблос, еще своих войск подтянет. Завалят вас там всех нах…! Быстрее заводите толпы в центр. Создавайте угрозу административным зданиям. Обостряйте уже! Два дня у вас. Не бойтесь ничего. Готовьте первые указы.

— Да, все в силе. Прекращение огня, отвод войск от Мехсома, обращение в Арбитраж о мирных переговорах и выборы…

… Маса светилась счастливая, усадила за стол, предлагая чай с печеньем, как всегда сексуально отмахивая светлые локоны волос с лица, сжимая губки в хитрой лисьей улыбке:

— Спасибо, джедай. Вы и Радость реально всех спасли. И кстати за Маат спасибо. Справилась ваша ученица, выдержала.

— Там еще два волка были, от них много зависело. Герои спасли этот мир, Маса. Джедаи и бандиты. Не Система. Не программка твоя.

— Она просто еще не готова же была, Алекс, не передергивай. Но согласна, героям в новом мире быть. Надо искать место для вас и алгоритмы. Какое-то игровое пространство создавать и сценарии. Надо думать над геройской программой… И кстати о программке. Есть для тебя задание, причем именно то, чего ты боялся.

Я глотал горячий чай, смотрел на шкаф с полочками заставленными банками с лечо, вареньем и всякой хреновиной, феечка всегда готовила это дело сама. Маса в деловом синем пиджаке с золотой брошкой продолжала:

— К концу ноября Лесли сможет перезапустить свои три базовые программы DP. У Galaxy ИВЦ сгорел, они точно не могут вмешаться. Но это не значит, что программы установятся корректно. Лесли пытается тестить, но вряд ли сможет узнать точно, что там могло поменяться в алгоритмах и сценариях игроков. Что там могло перепутаться и пересчитаться. И даже если выяснит — мне не скажет.

Мне нужна эта информация, чтоб понять в каком объеме можно инсталлировать оболочку моего Искусства Невероятного. 22-го ноября будет большое совещание у Гилаца, будем решать как делить игровые пространства между программами Dream And Play и моим ИН. Мне к тому времени надо знать, как будет работать DP. Что там поменялось в сценариях, как поменялось будущее. И узнать это теперь можно только в одном месте — Лети на свой любимый объект Babilon. Там иди на Ресепшен с теми девахами, к Вратам. Попробуй заглянуть за них — что там. Только аккуратней. Сейчас все системы сбоят, не заходи сам за Врата, вдруг не вернешься потом. Понял?

— Понял, — я тер ладошкой по столу, понимая, что отмазаться от этого задания не получится. Знал же, что все равно принесет меня река судьбы опять на тот Респепшен, к этой Черной и тем Вратам, — сегодня же лечу.

Обреченно оглянулся по стенам кабинета, на небоскребы Мановаха в окне, на склянки с Россомахиными закрутками:

— Угости вареньем на дорожку…

— Какое тебе, — засмеялась зарумянилась Маса, — у меня все вкусное.

— А не глядя, какое рука ухватит.

Фея отвернувшись от шкафа, хихикая, уцепила узкими пальчиками баночку и протянула мне:

— Вот тебе клубничное!

Поцеловал ей ручку, галантно поклонился прощаясь, поехал на такси на космодром. Корабль встретил дежурным освещением в пустой кабине — парни Лилит уже как-то вывезли медбокс с Тором. Уселся смотреть новости на ИнтерМедиа — увидел, как Пума посреди горящего Мехсома готовится «биться до конца»… Вот же лев упертый… Это как же надо себя любить, чтоб не отступить. Погибнет герой без вариантов. Жалко, — разглядывал я на экране седобродое открытое лицо с неизменной улыбочкой. Жахнул пиропатронами, подлетев над стыковочным столом на полсотни метров, дал разряд на три батареи, врубив стартовый движок…

… Ворон озирался затравленно по сторонам, сидя на башне БТРа, вцепившись левой рукой в пулемет, правой в гарнитуру рации. Хорошо, хоть по местной моде всем бойцам выдали черные вязаные маски, как у домушников из пошлого кино — не надо было прятать выражение лица. Проспекты и магистрали на окраинах Таблоса были охвачены массовыми беспорядками. Там строили баррикады и жгли костры. Штурмовики, входившие из-за этого в город по второстепенным узким улочкам десятком колонн, слышали иногда вонь горящих покрышек и невнятный гул, доносившийся вместе с похолодевшим ветром. Ноябрь вступал в права. Небо серело, градус падал, становилось влажно и промозгло.

Наконец, ближе к центру Ворон вывалился на Проспект Искупления, широко и прямо, устремившийся к Площади Сотрудничества. Штамп строился в колонну на шедший параллельно Проспект Труда.

Ворон в тоске видел, как вытянулись его полсотни БТРов на два километра узкой бледно зеленой лентой по одной очищенной гайцами полосе проспекта. Еле ползли вперед. Городская стража заполошно воя сиренами на машинах и искря мигалками кое-как разгоняла впереди автобусы, фуры, легковушки, перекрывала движение, давая продвинуться штурмовикам в час по километру вперед, то и дело пропуская навстречу грузовики с гвардейцами — со щитами и резиновыми палками, с пожарными машинами-водометами.