Страх

Дальше случилось странное. Дверь распахнулась, и, прежде чем я успел что-либо сказать, чья-то рука с небывалой силой втянула меня внутрь, после чего, уже изнутри, дверь грохнула о косяк. Свет нигде не горел, но и во тьме я понял, что вся прихожая разворочена, гардероб опрокинут на пол, а сам пол весь в грязи, словно тут был ремонт. Ремонта, однако, не было. Шляпа слетела у меня с головы от толчка в спину, и секунду спустя я оказался в комнате с часами, где за столом возле утлой свечи сидел угрюмый субъект, худой и длинный, с длинными же цепкими руками и с гривой вьющихся, не слишком чистых волос. Он вперился в меня взглядом, явно почерпнутым из низкопробных вестернов, и таким же деланым, кинопрокатным тоном грубо спросил:

– Где она?

Я, однако ж, вовсе не собирался поддерживать столь гадкую режиссуру. В самом деле, на своем веку я повидал кое-что пострашней, чем этот мятый Карл Моор. Поэтому я не спеша оглянулся – мне было любопытно знать, кому я обязан болью между лопаток, – и тут невольно задрал брови: за моей спиной стоял несколько поношенный и усталый, но все еще в том же щеголеватом плаще мой реньеровский знакомец из Софиевского проулка. Вот это да! Ведь я думал о нем – и так возвышенно – каких-нибудь полчаса назад. Он меня не узнал, это было видно. Теперь по всем правилам тех же вестернов я должен был утаить свое открытие, чтобы потом, после стрельбы и беготни по крышам, с особым эффектом пустить его в ход – перед самой смертью злодея. Тем паче что его напарник явно гнул свое, то есть честно играл ремейк с голливудской пошлятины и тем же тоном твердил – кажется, уж в третий раз – свое «где она?». Все мы помним эти допросы без объяснений и жалкое лепетание жертв.

– Она? – повторил я. – Вы имеете в виду Тоню?

Лицо Моора перекосилось. Но он еще пытался держать свою роль.

– Какую еще Тоню? – проревел он. – Где она?

Но я уже видел, что это имя ему известно.

– Я имею в виду девушку, – сказал я невозмутимо, – которую ваш симпатичный коллега продал мне на улице прошлой весной за весьма крупную сумму. Вы спрашиваете о ней?

Готов присягнуть, что в его лице выразилось непритворное страдание. Как писали старые литераторы (в том числе и Шиллер), глаза его сверкнули.

– Этот гад, точно, давно этим промышляет, – буркнул он как бы про себя, стороной глянув на своего сообщника. Тот вдруг вышел из-за моей спины, поглядел мне в лицо и, клянусь Богом, покраснел. Да, в Голливуде так не бывает.

– Ну хорошо, – сказал Моор. – Что вы знаете о Тоне?

– Дайте-ка мне сесть, – сказал я. – У меня прострелено плечо, и я не нуждаюсь в тычках в спину.

Реньеровский франт придвинул мне стул. Я сел, расстегнув плащ, и положил дипломат себе на колени.

– Так вот, – сказал я размеренно и взвешивая слова, – насколько мне известно, полгода назад Тоня уехала из страны навсегда со своим мужем в Штаты.

Моор подскочил и, что называется, спал с лица: теперь уж он точно был похож на своего литературного тезку.

– С мужем? – сдавленно повторил он. – С мужем?!

– Именно с ним, – сказал я твердо. – Для вас это, кажется, новость. Но могу также сообщить, хоть и не знаю точных сроков, что замужем она была много лет.

Он вдруг заходил по комнате, цепко уминая пальцами левой руки кулак правой.

– Так, – сказал он, смиряя себя. – Так. И сколько именно лет?

– Я же сказал – не знаю. Но, по всему судя, лет пять-шесть.

Я видел, ему это нужно было пережить. Однако у меня, как понятно, были еще и свои планы.

– С другой стороны, – продолжал я как ни в чем не бывало, – мои сведения о ней крайне скудны. Так уж получилось. Должно быть, вы – или, может быть, вы (отнесся я к франту) – знаете то, что неизвестно мне. И я бы вам был очень признателен за любую информацию, которая…

Как я и ждал, длинноволосый разбойник прервал меня.

– Стоп, – сказал он. – Стоп. (Он, верно, любил повторяться.) Здесь спрашиваем мы. (Еще один глупый штамп.) Собственно говоря, нам здесь нужна не Тоня.

– Не Тоня? – повторил я как мог натуральней. – А кто?

В лице его явилось ехидство.

– А та, к которой вы пришли.

Все же он говорил мне «вы». Если уж быть объективным, он выглядел не так уж худо: вполне, так сказать, интеллигентный, хоть и сильно уставший – это было видно – головорез… Даже жаль его: сейчас я его обману (я уже все придумал), а ему от этого, наверное, не поздоровится. Но что ж делать?

– Стоп, – тоже сказал я. – Тут недоразумение. Я пришел… – тут я открыл дипломат, – …к Балашову Виктору Михайловичу. Ибо это его квартира.

– К Балашову? – переспросил Моор. – Вы хотите сказать – к Балашовой?

– Я хочу сказать то, что я сказал. Мне нужен Виктор Михайлович, причем – прошу это иметь в виду – я с ним даже еще не знаком.

– Что вы городите?

– Очень просто. – Я вдруг подумал, что им сейчас, как когда-то мне, доведется пережить мистерию моей судьбы, правда, в игровом варианте. – Вчера я купил в букинистическом книгу. Я сам переводчик. Маргиналии в ней оказались крайне интересны. Сегодня я зашел в магазин и узнал, что книгу сдал – правда, давно – некто Балашов. Мне дали этот адрес. И вот я здесь.