Страх

Легко и приятно говорить правду, как заметил известный литературный персонаж.

– Вы лжете, – сказал Моор. И тут я его добил.

– Потрудитесь взглянуть, – сказал я, доставая из дипломата Гёльдерлина. Это и был тот сюрприз, который я готовил Насте. Что ж, теперь его принял ее враг, от чего, кстати, сюрприз не перестал быть сюрпризом. По тому, как он взял его в руки, я убедился еще раз, что он не просто бандит. Склонясь к свече – тени очертили на миг его лицо, – он задумчиво перелистал страницы.

– Это действительно раритет, – сказал он затем, возвращая мне книгу.

– В особенности если пометки – Я. Г.

– И вы хотите меня уверить, что, гм, это единственная цель вашего визита? Что, зная Тоню, вы не знали адреса ее лучшей подружки?

– Лучшей подружки?! – вскричал я. – Да вы что! Я даже не знал, что у нее есть подружка!

Как видно, остатки былого изумления еще хранились с прошлой весны где-то во мне. Ручаюсь, сам Станиславский поверил бы моему вскрику. Моор был сражен. Он тяжело сел на стул и задумался.

– Выходит, вы не знаете, – сказал он.

– Я уже сказал вам, – ответил я, – мне вообще мало известно о Тоне. И если бы вы…

Он опять поднял руку.

– Так, на это плевать. Я хочу знать, что мне с вами делать.

– Что ж, могу лишь заметить, что в качестве жертвы я плохой экземпляр: я гражданин Соединенных Штатов.

Он тяжело посмотрел на меня.

– Это что еще? – спросил он.

– Это правда, – ответил я, пожав плечом. – Я улетаю отсюда послезавтра. Причем, заметьте, рассчитываю попасть в Америку не так, как Свидригайлов.

– Вы рассчитываете найти Тоню? – спросил он быстро.

– Отнюдь нет. В мои планы это не входит.

– А, все равно, – проговорил он с каким-то отчаянием. – Увидите – передайте привет.

– Вот как? А она поймет, о ком речь?

Он усмехнулся.

– Поймет. А теперь вот что: уходите отсюда и больше не попадайтесь… мне на глаза. Если честно, мне все время хочется вас убить.

– Что же, – сказал я, вставая. – Это веский резон последовать вашему совету. Я только не понял: я должен поклясться, что не стану звонить в милицию – прямо снизу, из автомата? Или как?

Моор и франтик вдруг хором захохотали.

– В милицию? Сколько угодно, – сказал Моор. – А он и впрямь ничего не знает, – прибавил он мрачно. – Ладно, пока.

Он махнул рукой. И, словно по его сигналу, часы сыграли гавот, а потом Сильвестр II тяжко ударил семь раз.

В прихожей я подобрал шляпу и вышел в дверь. Аккорд замков гулко прозвучал мне вслед. Что-то было нужно делать. Что-то было нужно немедленно делать, но я никак не мог сообразить что. Милиция, видимо, отпадала. Предупредить Настю? Но как? Где она? «Найдешь меня, если захочешь». Но ведь я хотел!

Сперва я позвонил внуку Я. Г. Он в последний раз видел нас вместе. Так. Вот телефон Ч***. Молчит. Не подходит. Бог с ним. Записку в ящик? Тот же Моор и возьмет. Просто подкараулить в парадном? Глупо. Где гарантия, что Настя явится? И ведь я даже не знаю, в чем дело, Моор прав. Что я вообще знаю? Глупая суета спасителя еще неизвестно как обернется для спасаемой. Что, если я спутаю ей карты? «…Если захочешь». С математикой у нее всегда было хорошо. Уж как-нибудь да проскочит в кругу расчисленном светил. Или нет? Ага! Вот. Эврика! Только не нужно спешить. Это ни к чему сейчас. Сейчас это ни к чему.

Я уже опять был на остановке. Но теперь честно доехал до церкви Феодосия и быстро спустился вдоль доходных домов к старой звоннице. Ее так и не починили. Была полная тьма, внутри и подавно, я щелкнул зажигалкой, оступился, чуть не упал и затем рассмотрел руины лестницы. Фломастер, однако, справился с буграми стен. Пока огонь жег мне пальцы, я быстро вывел правой рукой свое имя и стрелку вверх. Потом в полной тьме полез под потолок. Я был уверен, что сверну себе шею, но после первой площадки ступени сделались крепче. Наверху было так же пусто, как летом, и никаких надписей по стенам. Ну, это мы сейчас исправим. «Милая, в твоей квартире засада. Один длинный, косматый, другой засаленный франт. Боюсь, намерения их серьезны. Твой ***. Дата, время». Пальцы не в счет (все же обжег). Зато спокойно выкурил потом сигаретку, а когда кинул окурок вниз, то разглядел на полу другой: он закатился в одну из тех самых щелей, которые Настя использовала бесцеремонно. На нем был след помады – знакомой, как поспешил я уверить себя. К тому же он был довольно свеж. Жаль, у меня не нашлось в кармане лупы для дактилоскопического анализа. Я же не сыщик, черт! Зато спускаться вниз, как заметил тот же Шерлок Холмс, куда трудней, чем подыматься. Однако я сделал все, что мог, – и для нее, и для себя. По крайней мере, опять не свернул себе шею. А был ли от этого толк – теперь вряд ли возможно выяснить. Впрочем, это всегда так.

Разбросаны ненужные словаУ пепельницы нашего прощанья,И чем закончится безумная глава,Не угадать, промолвив «до свиданья»…