Страх

Дымчатые стекла аэровокзала «Дельта» превратили день в сумерки, и мне показалось, что я опоздаю на самолет. Чепуха, никуда я не мог опоздать. У меня хватило бы времени зайти в кафетерий и съесть хот-дог; или выбрать книжку на время полета в обшитой дорогим деревом книжной лавке; или не торопясь покурить. Я мог бы также занять место в одном из «телекресел» и, развернув к себе маленький неуклюжий ящик с экраном, сунуть ему в щель полтинник, дабы целых двадцать минут наслаждаться местными новостями и юмористическими программами, от которых тошнит даже вечером возле камина. Сроду не видел, чтобы кто-нибудь использовал телекресла; тем не менее они есть в любом солидном аэропорту – словно нарочно для того, чтобы вызывать священный трепет у русских туристов, привыкших к своим тусклым «Изумрудам» с шваброй на выключателе, висящим под потолком душного зала ожиданий, в котором к тому же никогда нет мест… Впрочем, конечно, там все теперь не так. Мне говорили, что Борисполь похож на крошечный JFK. Странно, я вряд ли это увижу – как и ночные клубы Киева (говорят, их несметное множество, в мои времена их не было совсем), как и Крещатик в огнях американской рекламы, как и супермаркеты в бывших гастрономах, в том числе на Подоле, недалеко от входа в фуникулер. Но мир, в котором ты гость, легко обходится без тебя, это старая истина. Недаром ее уж двести лет пишут на камнях могил. Тем лучше. Ностальгия – мне непонятное слово; но, может быть, я узнал бы его смысл, попади вдруг сейчас туда. В общем, я не стал есть хот-дог и курить. Я прошел к своему гейту[6]

, предъявил билет и сел в самолет.