Страх

Но она и на этот раз его проигнорировала. Продолжая смотреть на меня масленным взглядом, она облизнула свои полные ярко-малиновые губы, проворковала:

— Ну, так как?

Обретя способность говорить, я тут же не упустил возможность этим воспользоваться:

— Но тебя нет в меню, дорогуша. Я его внимательно изучил. А я привык строго по меню. Боюсь отравиться какой-нибудь гонореей.

— Обижаете, господин мент! — надула губки мисс «Нахальные сиски» и слегка помассировала свои груди, как бы говоря, что такой товар не может в принципе быть подпорченным. — У нас все стирильно.

— Так почему вы все же решили, что мы менты? — сделал последнюю отчаянную попытку привлечь к себе внимание девушки Дронов.

Она вновь облизнула свои соблазнительные губы и повторила вопрос:

— Ну так как? — В её карих, слегка раскосых глазах теперь полыхал яростный и страстный, как сама жизнь, призыв к совокуплению.

Ни фига, блин, заявочки! Уф! Подобный взгляд и мертвого из могилы поднимет. Определенно. Что это ещё за опыты на живом человеке?

— Я, милая, плачу строго по прейскуранту. Побочные расходы моим бюджетом не предусмотрены.

— Ах, вы об этом. Не беспокойтесь, господин мент, все уже оплачено.

И только тут я, наконец, все понял. И появление этой «малышки» возле нашего столика, и её довольно странное, но, вынужден согласиться, заманчивое предложение. Все. Я был кем-то узнанным в этой «Подлянке», и этот кто-то в знак особого ко мне расположения прислал мне в подарок эту мисс «Железная задница». Точно! И я стал шарить заинтересованным взглядом по залу в поисках того, кто мне был нужен. И очень скоро я его нашел. Рядом с пожилым метрдотелем, растерявшим весь свой прежний лоск от краткого общения со мной, я увидел… Провалиться мне на месте, если это не Гена Зяблицкий со смешной и несолидной кличкой Тушканчик. Мы с Сережей Колесовым восемь лет назад за этим Тушканчиком пару месяцев по всем городу гонялись, Взяли мы его на Золотой горке в доме матери после очередного грабежа. Отношения у меня с ним были теплыми, почти дружескими. Он даже написал мне несколько писем с зоны, «Дмитрий Константиновым, оглядываясь на прожитую жизнь, я не перестаю себе удивляться — я подчистую спалил лучшие свои годы! И на что? А ведь с моим умом и моими талантами я мог прожить их весело и красиво, а главное — с пользой для страны и общества. „Ведь я мог дать не то, что дал, что мне давалось ради шутки“ Вот таким интересным типом был этот гопстопник. Но сейчас в смокинге с бабочкой его трудно было узнать. О времена! О нравы! Он смотрел на меня и улыбался в тридцать два зуба.

Я помахал ему рукой. Он воспринял этот жест, как зеленый сигнал светофора и вприпрыжку побежал к нашему столику.

— Дмитрий Константинович, какими судьбами! — воскликнул он, распахивая руки, будто намеревался объять необъятное. — Здравствуйте! Рад, очень рад нашей встрече!

При его появлении «гренадерша» почтительно встала. Тушканчик едва доходил ей до подбородка.

— Привет, Гена! Никак не ожидал тебя встретить, такого молодого и красивого. Тебе восьмерик давали?

— Освободили досрочно за особые заслуги перед Отечеством, Дмитрий Константинович! — радостно объявил Зяблицкий. — Я уже два года, как на воле.

— С чем тебя и поздравляю! И кем же ты тут служишь?

— Директором, Дмитрий Константинович, — скромно ответил Тушканчик и отчего-то грустно вздохнул.

— Ну, ты, блин, даешь! — искренне удивился я, хотя в наше время уже пора привыкнуть ко всем этим метаморфозам. — Ты что, нашел клад или откопал золотую жилу?

— Это все не мое.

— А чье?

— Хозяина.

— А кто хозяин?

— Бублик. То-есть, я извиняюсь, Степаненко. Это он меня взял на должность. Вы, очевидно, по поводу его… здесь.

— По поводу, по поводу… А это, значица, твой подарок? — кивнул я на «гренадершу». — Я правильно понял?

— Да, — закивал Зяблицкий. — Это одна из наших лучших девушек. Помниться, вы были большой любитель этого.

— У меня все в прошлом, дорогой.

— Значит, отказываетесь? Я вас правильно понял, Дмитрий Константинович?

— Вот именно.

После этих слов нахальные сиськи все время внимательно следившие за мной возмущенно затряслись. Не было ещё случая, чтобы от их услуг кто-то посмел отказаться. Я даже вынужден был закрыть глаза, чтобы не возбуждать плоть и не воспламенять воображение. А когда их открыл, то стал задумчиво рассматривать лепной потолок.

— Ступай, Зоинька, ступай, милая, — ласково проговорил Тушканчик и небрежно похлопал её по крутой заднице, а потом долго с сожалением смотрел ей вслед. Вновь грустно вздохнул и сказал:

— Извините, Дмитрий Константинович, но я не имел чести встречаться с вашим другом. Представьте, пожалуйста.

Ё-маё! Вот как круто изменилось время. Тушканичики заговорили, будто английские лорды. Чудеса в решете!

— Полковник ФСБ Дронов Юрий Валентинович, — сказал я небрежно.