Страх

Межинский коллекционировал заколки на галстуки. Он уж и не помнил, когда у него завелась такая страстишка. До этого он пытался собирать марки, монеты, пробки от бутылок импортного пива. С годами интерес то к маркам, то к монетам, то к пробкам ослабевал. Хотелось чего-то не столь уж банального. Марки он подарил сыну, монеты валялись где-то в полиэтиленовом мешочке в шкафу, пробки жена выбросила в мусорку. А вот собирание заколок понравилось даже супруге. Наверное потому, что в коллекционировании была хоть маленькая, но все-таки польза для дома, а точнее, для домашнего гардероба.

Назначению Тулаева в отдел "Т", как ни странно, тоже предшествовала сцена с заколкой. Межинский по каким-то делам заезжал на их базу, и в коридоре штаба встретил невысокого парня с редеющим чубчиком на крупной для его роста голове. На его армейском галстуке серебром блеснула заколка с десантным парашютиком посередине, и Межинский так и прилип к ней взглядом. Парень понял все по глазам этого высокого человека с шикарной копной седых волос и после двух-трех фраз разговора ни о чем вынул заколку и подарил ее Межинскому. Так подарок друга и однокашника Тулаева по училищу, служившего в воздушно-десантных войсках, перекочевал в коллекцию его будушего шефа. Зато когда Межинскому потребовались люди в отдел, он сразу вспомнил вымпеловца, подарившего ему заколку. О том, что у них был месяц совместной службы в "Вымпеле", он узнал уже от Тулаева.

Межинский посмотрел на часы. Минутной стрелке осталось переползти две рисочки, чтобы на Спасской башне колокола вызвонили девять утра. До прихода Тулаева еще можно было успеть ознакомиться с каталогом аксессуаров для одежды какой-то гонконгской фирмы. Его лишь утром у павильона метро передал худенький капитан-очкарик, сотрудник отдела "Т", внедренный в одну из московских преступных группировок. Братва из этой группировки не только шустрила, но и бизнесовала не хуже любой западной конторы. Капитан за несколько месяцев успел войти в доверие к буграм и получить кличку Бухгалтер (наверное, из-за очков и худобы), а попозже - и должностеху в их полулегальном бизнесе, что-то среднее между менеджером и действительно бухгалтером. Во всяком случае, легенда лоха из провинции (а его, собственно, из сибирской глубинки и привлек Межинский в отдел) работала пока безотказно. А то, что парень наваривал у бандюг, вполне согревало его душу, потому что в омоне его родного городишки он бы столько денег не получил бы за всю свою жизнь.

Бухгалтер, зная страстишку Межинского, подарил ему новенький рекламный буклет, в конце которого на десяти отливающих лаком страничках красовались последние модели заколок фирмы, а заодно и шепнул пару новостей, которых не было ни в одной газете, как бы ни старались в последнее время журналисты рассказать обо всем.

Минутная стрелка съела еще одно деление, и под тихий вздох двери в кабинет вошел Тулаев. На его обычно жизнерадостном лице странно смотрелись подсиненные усталостью глаза, а бледность кожи вызывала сочувствие и жалость.

- Здравствуй. Ты чего, заболел? - спросил, пожимая его руку, Межинский.

- Я-а? - удивился Тулаев. - Да вроде нет... Просто спал плохо... Жара же...

- А-а, точно, жара, - согласился Межинский, скользнув взглядом по двум царапинам на шее подчиненного. - Ну что там новенького по Микки-Маусу?

- О ком?

Бессонная ночь всхлипами, охами и ахами все еще стояла в ушах Тулаева. Большим пальцем правой руки он надавил на ложбину между фаланами указательного и большого пальцев левой руки, чтобы взбодрить, как учили в их конторе, мозги, но ничего кроме боли не испытал. Мозги хотели спать и казались подушкой, набитой мягким пухом.

- Ну как там этого смертника звать? - в упор посмотрел Межинский.

- Миус, - наконец-то понял Тулаев. - Фамилия - Миус. Кличка - Фугас.

- Ладно, о кличках потом... Что рассказал брат его однокамерника?

- Брат?.. Да-а, брат... Жалкий в общем-то мужик. Плохая жизнь, грубая жена.

- Не он один такой...

- Ну да-а... В общем, из всего, что он рассказал, самое важное такое: вскоре после того, как брата Куфякова посадили в одну камеру с Миусом, к нему пришло письмо. От Семена, соответственно. Он просил позвонить по телефону и передать привет какому-то человеку...

- Телефон? - встрепенулся Межинский.

- Он его уже не помнит, - сразу успокоил нервы начальника Тулаев. Письмо забрал через два дня какой-то парень, пришедший к нему. Причем пришел он не домой. Встречу он назначил у касс пригородных поездов Савеловского вокзала. Там и провел первую проработку. Он пообещал не только заменить его брату вышак на пятнадцать лет лагерей, но и ему самому посулил деньги...

- О-о, уже теплее, - с удовольствием достал из пачки

сигарету Межинский, покатал ее мягкими нежными пальчиками и предположил: - Услуга касалась, конечно, Миуса?

- Так точно, - снова надавил скрытую плахой стола левую

руку Тулаев и, кажется, в голове стало чуть светлее. - Он попросил в письме сообщить, кроме всего прочего, что в их муниципальном районе появился хороший управдом, а им вот-вот должны дать премию...

- А на самом деле?