Страх и сомнение

Дима достал из кармана пакет с клеем и вдохнул. Вчера нюхал кокаин, сегодня клей. Дороговизна наркотиков не влияла на состояние, так какая разница, чем травиться. Мир ног и презренных взглядов зачаровывал и пугал. Время здесь текло медленно, будто во сне. В толпе он узнавал лица, читал мысли и путался в потоке бесполезной информации.

— Путь в никуда, — сплюнул он в итоге, — от рождения и до смерти.

О каком очищении шла речь, если механические размышления давно заняли их мозг. Слова духа казались смешными и непонятными.

— Куда ты тратишь деньги? — спросил он у рядом сидящего мальчика, чтобы как-то отвлечься.

— Много денег на клей уходит, — ответил он, — можно было бы купить одежду, но клей лучше.

В темноте теплотрасс они разбавляли одеколон и спирт, который воровали из магазинов. За маленькие тары не сажали, только били. А много ли надо детям для забытья.

Пришло время встречи с духом. Дима высыпал мелочь рядом с мальчиком и встал. Поляна была лучше, чем немытые углы и скверные запахи.

— В трущобы спустились? — спросил дух при встрече, — пытаетесь понять человеческую суть?

— Пытаемся разглядеть человеческие души, — уточнил Альберт, — пока видим только роботов.

— Пытайтесь, — не стал препятствовать дух, — пока это не вредит основной цели.

— Люди столько тратят на содержание животных в домах, — сказал Дима, вспоминая богачей, — а помочь ближнему не хотят.

— А чего переживать, в следующей жизни окажутся на их месте, — заметил дух, — доживут и до свиней. Там уж их будут откармливать по полной.

— У этого точно нет души, — подумал Альберт.

— А что волноваться, дальше они снова начнут с королей, — развёл руками дух, — и так по кругу.

— Они были когда-то королями? — уточнил Дима.

— Конечно, — без заминки ответил дух, — у них у всех был выбор, это их ад и с ним им жить.

Дух показал жизнь одной души. В быстрых картинках, пролетающих, будто диафильм, ребята увидели становление через смерть, разврат и тщеславие. В следующей жизни душа рождалась с понижением и повторяла все те же ошибки. Воровала, убивала и считала это данностью. Пока в муравья не превратилась.

— Нет ни рая, ни ада в их понимании, — сказал дух, — есть спираль, по которой можно только спускаться. На новую спираль нельзя перейти со старыми привычками. Так что можете их изучать, но жалеть не стоит.

Они шли по тротуару и снова молчали. С такими аргументами не поспоришь.

Глава 86

В последнее время у Николя задёргался глаз. Чуть раньше мышца на предплечье и задняя поверхность бедра. Порой, он просыпался от кошмаров, где сотни мигрантов били его до полусмерти. Он открывал в поту глаза и долго потом сидел в душе. Тёплая вода струилась по голове и телу, даря успокоение.

— Надо записаться на массаж, — разговаривал он сам собой, — не время пропадать.

В каждом лице другой национальности он видел врага. Даже в тех, кто был на его стороне. Некоронованный король, за которым стояли сотни людей, сидел в комнате и чувствовал себя беспомощным. Наверняка в каждом палаточном лагере и в каждом полицейском участке висят его фотографии. Он часто ходил в капюшоне и больших тёмных очках, чтобы люди его не узнавали. Затянувшийся марафон изматывал до последнего нерва. Алкоголь и лёгкие наркотики стали для него антидепрессантами. На бойцовских поединках он избивал соперников до полусмерти, боясь собственной кончины.

— Крыша съезжает? — спросил его как-то Дима за стаканом виски.

— Есть такое, — ответил Николя, — фобии не отпускают.

— У каждого есть такое, — успокоил Альберт, — даже у нас.

Николя усмехнулся. Какие могут быть синдромы у этих каменных существ.

— Всегда есть что-то сильнее нас, — отмахнулся Дима, — и это не обязательно человек.

Николя кивнул. С каждым разбоем появлялась новая сотня озлобленных.

Мы заложники ситуации, но не жертвы, — успокоил Альберт, — жизнь не переиграть и сделанного не вернуть. Окопы на нашей земле и отступать некуда.

Николя представил, как во время горячих войн люди десятками бросались под пули, без шанса на выживание, поддавшись общему настрою. Он чувствовал себя бойцом этой армии. Десятки людей патрулировали улицы, но он всё равно выходил в одиночку, убегая от уютной комнаты, превратившейся в камерную келью. Его неоднократно избивали, но в шрамах, ушибах и порезах ему становилось легче. Он не любил словоблюдов с высокопарными речами, певцов и гарлопанов, призывающих к борьбе, но боящихся высунуть нос на улицу.

— Ты славный малый и мы в тебе ни разу не ошиблись, — похлопал его по плечу Дима.

— Ты не из тех, кто режет вены назло другим и судьбе, — подтвердил Альберт, — ты не из разряда хлюпиков и соплежуев.

Николя выпил очередной стакан. По новостям сказали, что правительство хочет отправить огромный крейсер в южные моря, дабы запугать окружающий мир. Идеальная мишень, чтобы показать миру свою слабость. Лучше бы в собственном огороде разобрались. Лето выдалось холодным, но лишь по прогнозам синоптиков.

— Все воюют друг с другом, — сказал Дима, когда они вышли из бара.

В небе пронеслись огоньки не то самолётов, не то летающих тарелок.