Страх никогда не стареет

– Единоличным исполнителем. Совершенно уверен, что по его «дневникам» проведут судебно-психиатрическую экспертизу и придут к нужному выводу: мол, у него съехала крыша от неразделенной любви к Наталье. Во время очередного помутнения рассудка он схватился за винтовку и совершил убийство. И сам помер от стресса, а не от катализатора никотина.

– Ты и про катализатор знаешь? Ладно, об этом после. Как можно объяснить остальные происшествия? Ты бы как все смог представить?

– Под происшествиями ты, Инна, имеешь в виду череду убийств? Или какую-нибудь мелочь вроде того, что меня «Арес» не смог пристрелить? Прости за грубость, у тебя все нормально с головой? С чего это я должен выгораживать тебя?

– Саша, у меня с психикой все нормально, но я прекрасно понимаю, что лучше тебя никто не сможет меня оградить от всех подозрений. Я – это восемьдесят миллионов инвестиций. Твоему руководству что надо, деньги или длительный судебный процесс, на котором будут пытаться доказать мою причастность к событиям последних дней? А если ничего не докажут? Кто против меня даст показания? Отца уже не вернуть, и, по большому счету, какая разница, кто его убил, Киселев или не Киселев?

– Хорошо. А как бы ты сама объяснила эти, мягко говоря, происшествия? Ты ведь наверняка придумала свою версию событий. Кстати, ты знаешь, что Городилов покончил жизнь самоубийством?

– Знаю. У меня есть хорошие источники информации в прокуратуре. Мог бы не спешить стреляться. На него тоже не так уж много компромата. Я посмотрела бы, как на суде нас всех попробовали бы связать в единое целое. Особенно когда у каждого было бы по два лучших адвоката.

– Знаешь, почему в сталинские времена многие начальники стрелялись, не дожидаясь стука палачей в дверь? Боялись, что поздно будет. Вот и он побоялся десяток лет проходить в фуфаечке и кирзовых сапогах. Итак, твое видение событий?

– Кого ты назвал «Аресом»?

– Того, кому Погосян вчера около твоего дома скорректировал рост в сторону уменьшения.

– Понятно. Я тоже буду его так называть.

Она вернулась за директорский стол, постукивая наращенными ногтями, посмотрела в окно, ухмыльнулась чему-то и, закурив, спокойным ровным голосом начала:

– Городилов зачем-то ходатайствовал об освобождении из колонии «Ареса». Зачем он это сделал, теперь уже никто не узнает. «Арес», оказавшись на свободе, узнал, что Фаина с целью шантажа членов нашей семьи сделала видеозапись, как отец и Наталья занимаются сексом. Диск с записью Фаина хранила у себя дома. «Арес» решил завладеть диском и сам начать нас шантажировать. Он пришел к Фаине, она отказалась отдать диск, и он ее убил. Как начало?

– Так это Городилов помог освободиться «Аресу»? Как, однако, неосторожно. Понятно тогда, с чего он решил застрелиться. Где диск? Где этот шедевр, который видели все, кроме меня?

– Издеваешься? Диск в надежном месте, он так хорошо спрятан, что если меня…

– Понятно, диск у тебя. Дальше.

– Убив Фаину, «Арес» стал шантажировать меня. Погосян, мой давний любовник, решил заступиться, назначил ему встречу около моего дома и случайно сбил «Ареса» автомобилем.

– Да так задел его, что голова у бедного «Ареса» мимо меня, как пушечное ядро, пролетела!

– Потом Погосяна… – она замялась, пытаясь подобрать объяснение, вопросительно посмотрела на меня.

Я согласно кивнул:

– Сотрудники милиции хотели задержать водителя, совершившего наезд на пешехода, и смертельно ранили Погосяна. Это сейчас официальная версия. С ними все понятно, теперь о сенаторе.

– Киселев застрелил его, так как он не давал ему встречаться с Натальей.

– Наталья подтвердит бредни, которые вы за Киселева насочиняли? Сама на себя выльет ушат грязи? Ты уверена в этом?

– Или-или. У нее нет выбора. Считай, что она все подтвердит. К тому же это ведь не должно получить большую огласку? Имела она любовника-программиста, что такого? Одним любовником больше, одним меньше, с нее все равно все как с гуся вода. Историю с отцом и так уже полным-полно народу знает. Через год все, совершенно все начнет забываться. Через два года можно смело заявить, что никакого интима у нее с отцом не было и все разговоры об этом – вранье.

– Кто в этой пьесе подкинул винтовку Киселеву?

Она вздохнула, вновь вопросительно посмотрела на меня.

– Ладно, это не принципиально. В уголовном деле вполне может фигурировать «не установленное следствием лицо». На тебя пока никто не думает, а Наталья не могла этого сделать. Значит, была никому не известная женщина. Ну что же, Инна Ралифовна, рассказ неплохой. Если не считать, что надо как-то объяснить, зачем «Арес» хотел убить меня. Или он взял пистолет обороняться от хулиганов в ночное время?

Я встал, потянулся, по ее примеру посмотрел в окно и никаких ответов на возникшие вопросы там не увидел. Она молчала. Вряд ли ей было стыдно, просто нечего сказать.

– Я доложу обо всем в Москву. Какое они примут решение, понятия не имею. Но тебе следовать примеру Городилова я бы не советовал. Скорее всего, согласятся и пойдут на сделку. Но есть одно препятствие – это я.

– Скажи сколько, и давай забудем…