Страна Лимония

Оба смотрят на полог, ожидая доброго знака. Репа даже жмурится в надежде на чудо. С ветки срывается горлица и планирует на конёк палатки. К ней присоединяется другая. Одна начинает крутиться, издавая призывный клёкот. Обе топчутся, скрипя лапами по материи. Романтически настроенные молодые люди радостно переглядываются. Вдруг обе птицы срываются, оставляя два тёмных пятна, которые медленно стекают вниз.

— А это к чему? — растерянно спрашивает Репа.

— Сейчас узнаем.

К двум мистически настроенным офицерам, скрепя половицами деревянного пола, бодро катится Виктор Колонок.

— Репа, с вещами на выход! — скомандовал он, поравнявшись с кроватью Конюшова.

— Да, Репа, с утра птица за просто так срать не будет, — съязвил Герман и, обращаясь к бородатому Колонку, поинтересовался: — Что, опять сортир чистить?

Оказалось, что дело было отнюдь не в сортире, который периодически чистили афганцы, а в телевизоре «Рекорд», который вчера привезли из бригады и который уже сегодня сломался, как раз накануне трансляции исторического XXVI съезда КПСС.

— А я тут при чём? — буркнул Репа. — Я в электронике не соображаю.

— Мне всё равно, — ответил заросший леший. — Мне «Борода» сказал тебя найти, вот я и нашёл. Иди к полковнику, с ним и объясняйся.

Но нетерпеливый полковник уже входил в палатку.

— Конюшов! Долго тебя ещё искать? — прокашлял он с порога. — Через минуту жду в «красном уголке».

— Иду! — крикнул Репа вслед уже покинувшему палатку командиру.

— Ты, главное, не забудь разводной ключ и домкрат, — начал было ехидничать Герман, как в палатку, придерживая рукой шляпу, неожиданно вошёл партийный советник Волин.

— С праздником, товарищи! — бодро приветствовал «каскадёров» источающий ароматы дорогого одеколона Олег Семёнович.

Появление высокого партийного начальства на территории отряда было великой редкостью, и «каскадёры», оценив его благородный порыв к общению с массами, ответили радостными приветствиями и взаимными поздравлениями.

— Герман Николаевич, вы сегодня свободны. За мной прислали охрану из бригады. Если хотите послушать Съезд у губернатора, собирайтесь, я вас подвезу.

— Спасибо, Олег Семёнович, — ответил тронутый заботой Герман, — но мне уже поручили организовать трансляцию выступления Брежнева здесь, в лагере, перед всем личным составом.

— Ну что ж, не буду препятствовать. Хорошего настроения, и ещё раз — с праздником! — с этими словами Волин покинул палатку.

— Гера, ты зачем ему соврал? — не выдержал Репа.

— Натура такая... Тяжёлая наследственность... А ты иди, Репа, иди себе телевизор чинить.

— Конюшов! — вдруг донеслись раскаты старческого голоса полковника Стрельцова, который в приступе ревности второй раз в течение пяти минут почтил своим присутствием обитателей палатки. — Конюшов! Сколько тебя можно ждать?

— Да иду уже!

— Что вам Волин говорил? — недоверчиво и ревниво обводя взглядом подчинённых, полюбопытствовал старик.

— Поздравил с праздником, — начал отвечать за всех Герман, — поблагодарил за службу, сказал, что гордится молодым поколением, сказал ещё, что нам повезло с командиром...

— Что, так и сказал? — недоверчиво покосился на него Стрельцов.

— Вот, Колонок не даст соврать! — и, обернувшись к бородачу: — Витёк, скажи, что не вру!

— Да, Николай Иванович, в целом так и было...

— И ещё, товарищ полковник, — верноподданнически глядя на командира, продолжил Герман, — Волин сказал мне никуда не отлучаться, чтобы в любой момент быть готовым к отлёту...

— Куда? — теряя командирские нотки, спросил старик.

— Летим в Кабул на встречу с послом!

Командир впал в смятение. Было очевидно, что в его глазах безродный боец «Каскада» в одночасье превратился в «особу, приближённую к Императору». Не зная, что бы ещё сказать, старый служака, глядя на офицера, стоящего перед ним в одних трусах, с каким-то отчаянием в голосе порекомендовал ему погладить перед отъездом штаны.

Вскоре после ухода со стороны «красного уголка» послышался его рёв: «Вы что это себе позволяете! Кто ремонтирует телевизор разводным ключом?»

Герман, не дожидаясь повторных воплей, быстро оделся и выскочил из палатки на помощь своему товарищу. Вдвоём они вскрыли старый деревянный ящик, смели внутри паутину, сдули пыль, прочистили все контакты и даже поменяли местами лампы. Ящик безмолвствовал. «Пошли к шифрику», — предложил Репа.

Шифровальщик отряда «Каскад» старший лейтенант Колосков был, как и большинство технических специалистов Конторы, человеком с обострённым чувством собственного достоинства и общественной значимости. Худощавый шатен с длинными прямыми волосами, с фигурой подростка-акселерата, он был полновластным сувереном небольшого царства из одной радиостанции дальней связи, установленной на трёхосном ЗиЛе, дизель-генератора и отдельной личной палатки, в которой жили его слуги — двое солдат-радистов. Во время сеанса связи с Центром вход в операционный зал его радиостанции был категорически запрещён, как, впрочем, и в остальное время.

Два друга постучали в кабину радиоцентра. «Я занят!» Через минуту постучали ещё. «Я занят!»

— Серёга, выходи! — нетерпеливо крикнул Репа.