Страницы жизни

— Учтите, — говорю я ему, — и впредь буду, когда найду нужным, использовать зенитчиков против вражеских танков. Если не согласны, можете на меня жаловаться в штаб фронта.

— Я не подчинен штабу фронта, — замечает Овчинников.

— Жалуйтесь куда хотите, даже в Москву.

И Овчинников пожаловался. Вскоре после нашей беседы позвонил маршал Б. М. Шапошников.

— Товарищ Болдин, голубчик мой, — как всегда приветливо, начал он. — Что у вас стряслось? Генерал Овчинников обижается, говорит, будто вы используете зенитную артиллерию не по назначению.

Я доложил начальнику Генерального штаба существо наших разногласий.

— Генерал Овчинников мыслит однобоко. А я считаю, что технику надо применять там, где она в настоящее время нужнее и может принести больше пользы. — Когда я сообщил маршалу о результатах применения зенитных средств в борьбе с танками, он сказал:

— Ну, голубчик, сами хорошенько разберитесь что к чему и все споры решите на месте, Вы достаточно ответственные люди. Делайте так, как подсказывает обстановка. Вам виднее.

— Товарищ маршал, я категорически предупредил генерала Овчинникова: если он будет мешать мне, отстраню *его.

— А вот этого делать нет надобности. Постарайтесь доказать свою правоту…

После этого Овчинников вынужден был отступить. А я по-прежнему выдвигал на передовые позиции 85-миллиметровые пушки, и наши замечательные зенитчики продолжали уничтожать вражеские танки прямой наводкой.

Ко мне привели трех пленных, захваченных в районе Косой Горы. У всех у них: и у лейтенанта Георга Гаде, и у унтер-офицера Франца Бейрана, и у ефрейтора Эдвиля Вагнера — ужасный вид. Лица грязные, заросшие густой щетиной. Из-под странных головных уборов непонятного происхождения, натянутых до бровей, боязливо блестят глаза. Поверх шинелей напялены какие-то лохмотья. На ногах тяжелые эрзац-боты. Но поведение их вначале было вызывающе наглым.

Меня интересовало, что думает гитлеровец зимнего образца 1941 года, как он оценивает события на советско-германском фронте, и в частности под Тулой. Спрашиваю лейтенанта, почему Гитлер напал на Советский Союз.

— Мы хотели предотвратить нападение Советов на нас, — нехотя отвечает Гаде.

— А разве наша страна угрожала Германии?

Пленный молчит. Его глаза быстро бегают по сторонам, боясь встретиться с моими. Затем лейтенант признается:

— Фюрер обещал превратить Россию в нашу колонию. Ведь Россия очень большая и богатая. У нас же земли мало, а населения много.

Обращаюсь к унтер-офицеру Бейрану, спрашиваю, что он может сказать по этому поводу? Этот решил подвести теоретическую базу.

— Идея вашего Ленина, — говорит он, — состоит в том, чтобы объединить все народы, как вы это сделали в своей стране. А Германии это абсолютно не нужно. Такая идея революционизирует немцев. А зачем это нам? Германия хочет жить самостоятельно, без советов вашего Ленина.

— Кто же вам мешает жить самостоятельно? Разве это означает истреблять другие народы, грабить, насиловать, жечь города и села, уничтожать все, что создано руками мирных людей, народами других стран?

Ответа не последовало.

Рыжеволосый ефрейтор Вагнер, молча слушавший, отогрелся и заметно расхрабрился. Он снял с себя так называемую «шубу», из кармана френча, на котором поблескивала гитлеровская награда — железный крест, вынул сигарету и демонстративно закурил. Ему сделали замечание: в присутствии генерала без разрешения курить нельзя. Вагнер со злобой посмотрел на меня и развязно ответил:

— В присутствии моего генерала я не курю, — затем сел на стул и, вытянув свои длинные ноги, добавил: — Пока вы генерал, а через пару часов станете пленным, и мой генерал будет вас допрашивать. Победители мы!

Один из наших солдат молча приподнял его за воротник. Вагнер сразу побледнел и потерял дар речи. Губы его задрожали, а лоб покрылся испариной. Он уронил дымящуюся сигарету, вытянулся во фронт и так потом стоял в течение всего допроса.

Учтивее повели себя и два других пленника. Отвечая на мой вопрос, гитлеровский лейтенант говорит:

— Фюрер обещал, что война закончится, когда возьмем Москву.

— А вы в это верите?

На помощь лейтенанту приходит Франц Бейран:

— Я не вполне уверен, что обещание фюрера реально. Ведь Россия такая огромная страна. У нее много солдат, и они превосходно воюют. У нее есть танки и самолеты. Мы и сегодня видели ваши новые танки, кажется, что они совсем неуязвимы. Нет, завоевать такую страну, пожалуй, немыслимо.

Для той поры это было не совсем обычное заявление. Оно не могло не порадовать нас.

Уже десять дней наши войска ведут ожесточенные бои на сталиногорском направлении. Гитлеровцы снова добились некоторых успехов. Но они по-прежнему далеки от заветной цели — через Тулу и Серпухов пробиться к Москве.

Отлично зарекомендовали себя в этих боях части 258-й стрелковой дивизии под командованием полковника М. А. Сиязова и 154-й стрелковой дивизии, возглавляемой генерал-майором Я. С. Фокановым.