Странная неожиданность

– Сейчас она его догадается сама поднять, и хозяину конец – ему очень повезет, если просто покалечит. Емелька! Неси мать сюда! – рявкнула Пелагея.

Емельян больше не колебался. Он зашел к матери со спины, обхватил ее кольцом богатырских рук и принес к нам. Акулина медленно остывала.

– Простите, не стерпела! А можно я его еще пару раз пну?!

Мы промолчали. Прошла минута.

– Ну а хоть разочек?

Снова тишина.

– Ладно, уже все поняла. Отпускай меня, сыночек. Пойдемте только поскорей отсюда, а то все-таки убью я его, очень уж донял, козлиная рожа.

И мы ушли домой. По пути Пелагея с нами простилась, и пошла в сторону постоялого двора, сняв синюю ленточку. Богатырь с матерью отправились с ней – у нас там еще номера оплачены.

Придя, усадили Василису в кухне, и позвали Павлина с Захарием. Я отошел, понимая, что тут должны поработать более опытные товарищи. Зашел в комнату к Венцеславу, узнал, что собаки выгуляны, отменно накормлены, и уже горят рвением идти в поход дальше.

– А у тебя Горец каков по уму?

– Как двенадцатилетний парубок.

– Сам ему ума добавил?

– Да где там мне! Опытные волхвы помогли. У нас их белыми колдунами зовут.

Потом пошел на двор, поговорил с Марфой.

– Марфуша, мы уходим завтра с утра, к вечеру уже в Переславле будем. Спроси у антеков, нет ли где у них по пути подземелья?

– Хорошо! – пролаяла службистая овчарка.

Затем вернулся в дом. Сеанс гипноза был уже закончен. Теперь ведьма от всей души верит, что очень сильный священник Николай хочет убить Невзора, а так как ее уверенность подкреплена реальными фактами: луч божественного света, идущий к голове протоиерея, крики Архипа и Осипа, разоблачить ее невозможно. Наше внушение запрятано очень глубоко, черному кудеснику не добраться. Убить святого отца Василисе невозможно, он любую ведьму за версту чует. На нас охотиться никакого резона нет – не в нас сила. Она еще денек-другой поторчит в Киеве, а потом отправится на доклад к Невзору.

На утро я зашел к Соломону за своими золотыми. Солиды были сделаны очень качественно, дефектов я не нашел.

Зашел на постоялый двор, сказал Олегу, чтобы готовил лошадей – дела в Киеве закончены, уходим. Танюшка сидела уже собранная, принесенный заранее узелок был в наличии. Дельна девка! Разговорились о Емеле и его матушке.

– Оставлять его надо – пусть тут при маме сидит и не топорщится идти умирать за общее дело. Только говорят тут, в Киеве, три года назад страшный мор от голода был, много народу перемерло, а у него работы нет и не умеет ничего.

– Работа по его способностям у него уже есть.

– Какая?

– Я Емелю на свое место пристроила. Хозяин радовался как дитя – тяжело без вышибалы. Деньги будет платить те же, а для Емельки семь рублей заработок по его понятиям несусветный. Опасался только, что ты ругаться будешь. Я его успокоила, что на его место встану и не подведу.

– Это правильно. А где они с матерью жить будут?

– Здесь. Хозяин им на радостях бесплатную комнату выделил, кормят обоих за счет заведения – только работай.

– Все отлично. Но это же не выходных, не проходных получается?

– Это у меня так получалось, а у него мама есть – всегда при нужде вечерком молодца по девкам отпустит. По силе Акулина тоже богатырка, сына из-за любви уверяет, что он сильнее.

Мои через час подошли. Богуслав принес мой узелок. Расплатились за конюшню и ушли из Киева.

Вперед, к морю! С весельем и отвагой!