Странная неожиданность

А Израиль? Чем славится страна предков, земля обетованная? Жара, сушь, вода бешено дорога, и, главное, длящаяся десятками лет война с арабами, постоянные теракты (в тихой стране лучший в мире спецназ не появится!), постоянно прилетающие от врага ракеты, и попытки вмешательств в твои дела других государств – а зачем это вы столицу перенесли в другой город? Мы вас за это осуждаем!

А евреи стоят насмерть, воюют героически, с трудностями борются, неприятности преодолевают, чужим мнением не дорожат, и живут в Израиле! Почему? А потому что – Родина! И переезжают в Израиль на постоянное место жительства из замечательных США и Франции.

Когда ж постранствуешь, воротишься домой,

И дым Отечества нам сладок и приятен!

– как писал незабвенный Александр Сергеевич Грибоедов.

Через час лошади устали, и я попросил Богуслава скомандовать остановку.

– Привал! Слезай с коней! – рявкнул голосом боевой трубы матерый воевода.

Все остановились, спрыгнули со скакунов и недоуменно глядели на нас – что еще случилось? Мы с Богуславом неторопливо подошли к все еще сидящему на Зорьке священнику.

– А ты чего Николай ждешь? Команда была подана для всех, – спросил я его.

– Да мне, Володя, слезать-залезать трудновато, грузен я стал в последние годы.

– Это понятно. Но лошадь устала нести твой вес, ей передохнуть требуется.

– Спаситель наш и не такие муки претерпевал, и кобылка перетерпит.

– Христос за все человечество страдал, а за что Зорька муки примет? За твою толстопузость?

– Она животина безответная, ей так положено.

– Она моя любимая животина и просто так я ее заездить не дам! Дальше поедешь на Емельяне. Хочешь, на любом его плече устраивайся, хочешь с могучей шеи ноги свесь. Если взгрустнется, он тебя, как ребенка, на руки возьмет.

– Окстись, сын мой! Я же священнослужитель, мне это не по чину.

– Значит пешком дальше пойдешь.

– Мне можно купить запасную лошадь! Денег я дам.

– Как купишь, так нас и догонишь.

– Ну кто ж так делает!

– Я так делаю. На кону судьба человечества, и из-за твоего гонора ей рисковать не буду.

– Я буду очень полезен!

– Чем же? Бесов гонять? Против нас черные волхвы встали, а против них церковь бессильна – молитвы на этих злых колдунов не действуют. Да вы и не делите – черный, белый, один черт. Ты язык дельфинов понимаешь?

– И не видал их сроду.

– С арабами хорошо столковываешься?

– Да с мусульманами разве договоришься!

– То есть вся твоя польза, только в том, чтобы хорошую лошадку, которую мне князь Давид подарил, извести?

Некоторое время Николай растерянно молчал. Потом сполз с Зорьки и обратился за помощью к Богуславу:

– Ты хоть ему скажи свое боярское слово!

Петух подкатил за помощью к опытному волку!

– Володю недавно боярин Твердохлеб сыном признал, а род Мишиничей нашему роду Вельяминовых по знатности ничем не уступает. Да они еще и побогаче будут! Владимир весь этот поход оплачивает, большие деньги вкладывает. И сейчас он здесь воевода, и потому – как решит, так и будет! А кто заспорит – вылетит с треском! В том числе и я. Поэтому ничем тебе помочь не могу. Спроси у ребят – может из этих героев кто рискнет за тебя вступиться?

Протоиерей обвел народ призывным взором. Герои отводили глаза. И-эх, святой ты наш человек! Христа и то предали!

Ошеломленный священник постоял, подумал и подозвал Емельку:

– Делать нечего, сын мой, сажай меня на правое плечо – на тебе теперь поеду.

Конечно, подумалось мне, Николай не боится ни смерти, ни боя с нечистой силой, ни даже споров с вышестоящим начальством, но сама мысль о том, что его могут отставить от Великого Похода, где он может принести пользы больше, чем за всю свою жизнь, полную неустанных молитв, всенощных бдений, церковных служб из-за его же глупого самомнения, была для святого отца просто невыносимой. И он принял верное решение.

А Зорька получила громадное облегчение, когда с нее слез тяжеленный поп. Она, наверное, скакала и думала: в общем, хозяин, хочешь носи, а хочешь тряси, только сильно не грузи!

Конечно, я никогда бы не выгнал славного протоиерея – извернулся бы как-нибудь до ближайшего села, где купил бы ему запасную лошадь. Можно было пересадить священнослужителя на Вихря, волкодлак в трусах рядом бы потрусил, или почаще делать остановки, в общем, как-то бы решил.

Но у меня без дела бежал и неустанно пожирал наши скудные харчи Емельян, которому я буду платить целый рубль в месяц! А вдруг до самого моря водных преград больше и не будет? Даром буду такие деньжищи на ветер выбрасывать?

И неважно, что в Новгороде Великом я с каждого обратившегося ко мне за лечением боярина, по шестьдесят рублей, самое малое, беру. Ну, плюс незначительные подарки – ларец с драгоценностями, мешочек золота, в общем всякую мелочь.