Странная пара

Иванка скользнула за ним вслед. Они пересекли пустой гостиничный холл, пробежали по коридору и оказались в зимнем саду. Свет здесь не горел, зато светили прожектора на улице, за стеклянной стеной – оттого в оранжерее царил серебристый сумрак, перечеркнутый ветвями растений.

– Я слышал… – задыхаясь, негромко произнес Дмитрий. – Это правда?

– Что именно?

– Стреляли. По дому Крюкова стреляли… Да?

Иванка кивнула.

– И ты там была?.. – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Дмитрий. – Какого же хрена…

Он не договорил, со злостью рубанул в воздухе рукой.

Его злость и, главное, его появление здесь не могли не взволновать Иванку. «Он что, беспокоится обо мне? Я ему не безразлична…» Горло у нее перехватило, она, улыбаясь, смотрела на Гагарина…

– О чем ты думала, а?.. – раздраженно продолжил тот. Вопрос, наверное, был риторическим, но Иванка ответила незамедлительно и честно:

– О тебе… – Пауза. – Хочешь? – Она протянула ему свой бокал.

Гагарин с недоумением уставился на бокал, потом по его лицу словно кто-то провел невидимой рукой – оно разгладилось, стало отрешенным.

Дмитрий взял бокал из ее рук, поставил на край какого-то постамента, притянул Иванку к себе. И поцеловал.

Словно взрыв произошел у нее внутри… Иванке даже показалось, что она на миг потеряла сознание – таким острым, таким сильным было это ощущение. Ощущение радости? Счастья? Восторга? Нет, все не то, не те слова…

Дмитрий обхватил девушку еще сильнее, его руки скрестились за ее спиной – ниже, выше, опять ниже… Крепче. Он словно пытался обнять Иванку целиком, втиснуть себе в грудь, слиться с ней.

Она обхватила его за шею и едва слышно застонала, чувствуя, как глаза жгут слезы. Внутри Иванки все дрожало, она как будто летела в пропасть, а до дна было еще далеко…

Сколько длился этот поцелуй, она не заметила. Разомкнула объятия только тогда, когда дышать совсем уж стало нечем.

Дмитрий стоял теперь в полутьме, напротив окна – оттого черты его лица терялись в сумраке. Иванке ужасно хотелось знать, о чем он сейчас думает.

– Зачем ты пришел? – шепотом, задыхаясь, спросила она. – Зачем?..

– Ты хотела, чтобы я помог тебе… – тоже шепотом и тоже задыхаясь, быстро ответил он. – Я помогу тебе. Я скажу, где Алиса…

– Когда? – Иванка прижала ладони к щекам.

– Сегодня.

– Сейчас?

– Сейчас тебя никто не отпустит. Там, у входа, люди Крюкова… Я уйду первым, а ты приходи позже. Ко мне. Я буду тебя ждать. Принеси вещи Алисы, ее фото.

– Хорошо. Хорошо! Крюков обещал, что ночью будут фейерверки устраивать… Вот тогда, наверное, я смогу уйти.

– Я буду ждать.

– Ты будешь ждать?.. – обрадовалась она.

– Да, я буду ждать тебя. Я помогу. Я сделаю все… Я с тебя ни копейки денег не возьму. Только уезжай отсюда. И никогда не возвращайся!

Иванка схватила свой бокал, залпом осушила его, словно пытаясь шампанским загасить тот огонь, что горел у нее внутри.

«Господи! Я же именно этого целый месяц добивалась! Он согласился мне помочь… Да еще бесплатно!»

– Что же ты молчишь? – нетерпеливо спросил Гагарин. – Тебя что-то не устраивает?

– Нет, меня все устраивает! – испуганно ответила Иванка (только бы не передумал!).

– Тогда до встречи… – Экстрасенс шагнул назад, к выходу. Зашелестели листья пальм.

Иванка некоторое время стояла неподвижно, пытаясь успокоиться… Когда сердце стало биться чуть тише, а дыхание пришло в норму, она вышла из оранжереи.

– Иванка! – едва она вошла в зал, к ней подскочил Крюков. – Где ты была? Двенадцать уже пробило…

В голосе макаронного короля были злость и отчаяние. «Как, уже полночь?» – опомнилась Иванка. Она пропустила тот самый, важный момент, когда старый год сменялся новым. Или не пропустила? Когда били куранты, она целовалась с Дмитрием Гагариным.

Крюков отчитывал девушку, а она его не слышала. Они потом, конечно, еще выпили с Крюковым, потом танцевали, болтали с кем-то из гостей – к столику то и дело подходили какие-то люди… Рите от шампанского в конце концов стало плохо, и ее отвели в один из свободных номеров.

Иванка же ничего не замечала, ничего не слышала и не видела. Она словно находилась за стеклянной стеной, отделявшей ее от остального мира. Она непрерывно прокручивала в голове те минуты, что провела с Дмитрием, и ни о чем другом думать не могла.

Потом на площади перед гостиницей стали запускать фейерверки. Крюков, который боялся, что Эмиль опять устроит какую-нибудь провокацию, нервничал, то и дело давал указания своим людям… Он постоянно кому-то звонил, кто-то звонил ему на сотовый – и тогда Крюков отходил в сторонку и говорил по телефону, нервно постукивая ногой.

Около трех часов ночи, в разгар самого веселья, Иванка, воспользовавшись тем, что ее кавалер в очередной раз завис на телефоне, выскользнула из толпы и вернулась в гостиницу. Быстро собрала вещи, спустилась на ресепшен. Вместо знакомой администраторши за стойкой сидела новенькая – унылая прыщавая девица.

– Девушка, я съезжаю… Оформите все побыстрее! – потребовала Иванка.