Странник

Люся и Игорь пошли в расположение группы звонить, а Сергей Петрович в сопровождении Крымова пошёл в отдел кадров. Как и сказал Жаткин, ажиотажа здесь не было, перед ним было всего два человека. Сдав старое удостоверение и расписавшись в трёх журналах, Сергей Петрович получил новое удостоверение и Разрешение на ношение оружия («Марку и номер впишут на оружейном складе»). Выйдя в коридор он раскрыл новую корочку. Текст ничем не отличался от предыдущего, только перед должностью «аналитик Особой аналитической группы 1-го Управления НКГБ» было написано: «Младший лейтенант госбезопасности».

Глава 5. Младший лейтенант

Оружейный склад располагался рядом с тиром. Комната, в которую заходили посетители, была совсем маленькой, не больше 6 квадратных метров, и разделена на две части не просто прилавком, а металлической решёткой с небольшим окошком. Сергей Петрович отдал кладовщику требование на оружие и предъявил своё удостоверение. Кладовщик сходил во внутреннее помещение и принёс 2 кобуры (на поясной ремень и под мышку), пистолет ТТ и пачку патронов. Крымов проверил, что пистолет в заводской смазке и только после этого позволил Сергею Петровичу расписаться в его получении, а кладовщику сделать запись в Разрешении на ношение оружия. Получив кобуру, Сергей Петрович надел её на ремень, но не справа-сзади, как это было принято в русской армии во все времена, а слева-спереди. Крымов, носивший обе кобуры спереди, удивился:

– Почему так?

– Мне по-пластунски не ползать, а доставать удобнее.

– Откуда знаете?

Сергей Петрович пожал плечами:

– Книжки читал. В детстве. Кажется, немецкие офицеры, так носят.

– Вообще-то Вы правы. Но будете выделяться. Ладно, возьмите вон ветошь и пойдёмте в тир.

Сергей Петрович завернул пистолет в кусок ветоши, чтобы не испачкаться в смазке, вторую кобуру, для скрытого ношения, зажал под мышкой и они пошли в тир, где Сергей Петрович, под наблюдением Крымова, почистил пистолет и хотел зарядить его. Но использовать свои патроны для тренировочной стрельбы Крымов не разрешил («Будет много мороки со списанием и получением новых»), а посоветовал взять у дежурного по тиру. Сергей Петрович предъявил своё удостоверение, дежурный сверился со списком и выдал патроны, предварительно уточнив, к какому оружию. Но выдал не запечатанную пачку, как Крымову, хотя тот и стоял рядом, а россыпью, пришлось пересчитывать.

Крымов немного понаблюдал, как Сергей Петрович стреляет, дал несколько советов и ушёл, порекомендовав сильно не увлекаться. Сергей Петрович расстрелял все пятьдесят патронов. Стрелял он как на вскидку, так и тщательно прицеливаясь, как ни странно, на вскидку получалось лучше. Потом расписался за израсходованные патроны, почистил пистолет, зарядил его «своими» патронами, не забыв про запасную обойму, и пошёл в комнату группы. У поста на входе в коридор Управления пришлось притормозить и вызвать дежурного, чтобы он зарегистрировал новое удостоверение.

Люси на месте уже не было, поэтому Сергей Петрович достал из сейфа её блокнот и стал писать:

Аналитическая записка.

Об инвалидах войны.

Источник информации: медицинское образование, личные воспоминания, художественная литература.

Любой человек, участвовавший в боевых действиях, получает психологическую травму, которая, в последующем, может привести к развитию серьёзных психиатрических заболеваний. В 70-е годы это состояние было выделено в самостоятельную нозологическую единицу (диагноз) – посттравматический синдром. Я не психиатр и не могу его описать, даже приблизительно. Но сейчас речь о другом.

В ближайшие 4 года в стране появится огромное количество инвалидов – людей, потерявших руки, ноги, зрение или слух и так далее. В известной мне истории всем этим людям давали мизерную пенсию (а другую невозможно, слишком много их будет) и оставляли жить, как могут. Мол, государство о вас позаботилось, большего не просите. Позже стали организовывать специальные предприятия под эгидой Общества инвалидов. Но труд на этих предприятиях предлагался примитивный, а оплата труда была низкой. Кто-то был рад и этому, кто-то соглашался просто потому, что других вариантов не было. Также были организованы Дома инвалидов. Однажды я заглянул через забор в один из них, располагавшийся на территории монастыря на о. Ваалам (сейчас там лагерь ГУЛАГа) – грустное зрелище. Для монахов или зеков нормально, но не для людей, пострадавших за Родину.

Мне кажется, что главная проблема этих людей психологическая. У них на посттравматический синдром накладывается ощущение собственной ущербности. И здесь очень многое зависит как от характера человека, так и от отношения окружающих. Приведу несколько примеров.