Странник. Американская рулетка СИ

Выходить на улицу не хотелось. Хотелось, наоборот, отлежаться, накрывшись с головой одеялом и представляя себе, что находишься не в привычной, надоевшей до мутной ненависти спальне, а где-нибудь в мышиной норе. Там, где темно, тепло и уютно. И вообще, если бы только можно было перестать быть собой, превратиться в кого-нибудь или во что-нибудь другое… Но, вспомнив, какой день ей сегодня предстоит, Фелисия рывком скинула одеяло и опустила ноги на холодный паркетный пол. Ковра или хотя бы коврика в ее спальне не было и быть не могло: мисс Фиби утверждала, что покрывать пол – это дурной вкус. Зато на низком прикроватном столике важно покоился тяжелый бронзовый колокольчик величиной со стакан, с рукоятью из красного дерева. Предполагалось, что слуги должны услышать его едкий дребезжащий звон, где бы они не находились. Колокольчик – как, впрочем, и все остальное в этой квартире – принадлежал покойному деду Бобу.

Фелисия с детства любила представлять себе, что она превращается в других людей или даже в предметы. Входит, например, в ее комнату эта противная мучительница мисс Фиби, а вместо Фелисии на кровати лежит маленький плюшевый медвежонок. Конечно, сразу поднимается жуткий шум, все начинают волноваться и искать бедную девочку, не обращая никакого внимания на игрушку. Вот тогда Фелисия, может быть, почувствовала бы, что ее, наконец, оставили в покое. Она даже плакала иногда, думая о том, что это только в мультиках персонажи запросто превращались в кого угодно. А ей, Фелисии, всегда приходилось оставаться самой собой… И поэтому мисс Фиби каждое утро входила в ее спальню, расчесывала ей волосы, подавала платье и туфли, которые следовало надеть, кормила завтраком, отправляла в школу… И вообще вмешивалась во все детали ее, Фелисии, жизни. Но, поскольку она не заяц Банни и не пес Гуффи, ей оставалось только подчиняться. И лишь в самые противные моменты, когда ее наказывали или приходилось делать что-то совсем уж неприятное, вроде обязательного плавания в холодном бассейне, она воображала себя каким-нибудь бездушным предметом: столом папана, креслом, цветком китайской розы в кадке... Она с детства ненавидела, когда ей приказывают. И всю ее жизнь рядом постоянно находился какой-нибудь человек, имеющий на это право…

Когда Фелисия стала постарше, она решила, что, стоит ей достигнуть совершеннолетия, как тут же отпадет необходимость подчиняться чужим приказам: ведь у нее появится возможность уйти из дома и жить так, как захочется ей самой. И только в свой двадцать первый день рождения она поняла, что ошибалась. Папан, приехавший ради такого случая из Европы, многозначительно покачал головой и заявил, что его дочь и наследница не может позволить себе забыть о фамильных традициях. Что именно он называл «традициями», Фелисия так никогда и не узнала. А папан только закатывал всегда подернутые хмельной дымкой глаза и поминал деда Боба, утверждая при этом, что такая внучка как Фелисия заставляет покойника вертеться в гробу. Интересно, что сам папан почему-то не мешал своему отцу спокойно лежать в могиле! В общем, папан никуда ее не отпустил, и в отместку Фелисия нарочно выбрала самую никчемную, на ее взгляд, специальность историка, которую теперь прилежно изучала в Колумбийском университете. Она и сама не очень понимала, для чего ей нужны были все эти знания. Вряд ли ей когда-нибудь придется преподавать или заниматься научными исследованиями. Особенно после того, что она собиралась сделать сегодня. Правда, Весли твердо обещал, что все будет в порядке. Но почему-то ей немного страшно. Нет-нет, даже и не страшно, а как-то... В общем, ей, наверное, просто пора взрослеть. Хотя, если разобраться, нормальный здравомыслящий человек никогда не согласился бы на такое... Впрочем, ей, дружащей с Весли столько лет, называть себя «здравомыслящим человеком» представлялось некоторым преувеличением.

Фелисия глубоко задумалась и не заметила, как дверь медленно приоткрылась. Новая горничная, имя которой Фелисия никак не могла запомнить, робко заглянула в спальню. Вот черт, теперь мисс Фиби обязательно узнает, что она проспала! Эти горничные тут же доносят о каждом ее шаге: мисс Фиби желает знать о ней все. А совсем недавно эта старуха совсем взбесилась и, кажется, приставила к ней еще несколько человек. Конечно, это могло ей показаться из-за нервного напряжения последних дней, но Фелисия готова была поклясться, что за ней неотступно следовали какие-то люди. И в университете, и после, когда она гуляла по городу. Наверное, мисс Фиби подозревает, что у нее множество любовников. Ничего глупее не придумаешь, честное слово! Но и следить за ней, кроме домоправительницы, некому. Вероятно, папан дал ей такое указание. Иначе, откуда бы у мисс Фиби взялись новые люди? А всех старых охранников Фелисия знала в лицо.