Странник. Американская рулетка СИ

Конечно, раздавить этих парней ему ничего не стоило. Но он все медлил отдавать приказ, потому что в последнюю секунду решил, что для предстоящей операции такие вот мелкие самостоятельно действующие наглые мафиози могут оказаться весьма полезными. Он распорядился устроить на объекте «пещеру Али-бабы» с комнатой-сейфом, куда положили с полтонны отлично изготовленных фальшивых купюр. Пусть мучачи потешатся – если, конечно, сумеют туда добраться. Джек подумал даже, что неплохо бы спровоцировать этих мальчишек, раз уж они оказались под рукой. Не сейчас, конечно, а чуть позже...

Сухо кивнув выскочившему ему навстречу приторно улыбающемуся управляющему, он, минуя лифт, торопливо поднялся по мраморной лестнице на второй этаж. Два огромных номера, соединенные в один, по приказу Джека были специально переоборудованы в офис для приема гостей. Правда, прямо под окнами шумела Пятьдесят девятая улица, и даже сквозь фильтры кондиционеров пробирались ароматы автомобильных выхлопов и конных экипажей, поджидавших клиентов на ее противоположной стороне, у Центрального парка. Самому Джеку это почему-то очень нравилось, а с точки зрения безопасности и утечки информации никакой разницы между этим номером и расположенным глубоко под землей бункером не было. Джек знал это точно.

Как он и ожидал, все было готово к заседанию. Он уселся за огромный письменный стол – тоже дань традиции, – положил на тщательно отполированную поверхность тоненькую кожаную папку и взглянул на небольшой монитор. Приглашенные уже ждали его в соседней комнате: Маккинли вяло крутил в руках кофейную чашечку, разглядывая оставшуюся на дне гущу, а Форберг, важно поджав узкие губы, смотрел в окно. Ну, разумеется, оба противника, еще не наигравшиеся в свои политические игры, ведут себя словно двое только что подравшихся мальчишек. Джек невольно почувствовал злорадное удовлетворение. Оба – богачи-самоделки, самоуверенные, болтливые и глуповатые. Вот, кстати, и еще один стереотип: почему-то считается, что чем больше удалось человеку заработать денег, тем он умней. Как бы не так! Но Джеку всегда нравилось подыгрывать и льстить самолюбию «самоделок». Пусть потешатся! В свое время он даже поддержал избрание на пост губернатора одного из штатов этого ловкого циркача... черт, он все время забывает его фамилию! Тоже из самоделок – и, что характерно, абсолютно уверен: управлять целым штатом так же легко, как разбираться с делами на своей конюшне. Впрочем, скорее всего, разница и действительно невелика...

Джек еще немного понаблюдал за своими гостями. Пусть погадают, зачем они ему понадобились, да еще и вместе. Что ж, он приготовил для них очаровательный сюрприз… Ну все, пора! Джек, выключил монитор и нажал на вмонтированную в крышку стола кнопку. Секретарши в этом офисе не было: он пользовался им крайне редко и скучающая девица, сидящая на страже его кабинета, была ему совершенно ни к чему. Для того, чтобы подать гостям напитки, вполне хватало гостиничной обслуги.

После ритуальных рукопожатий гости расселись в креслах напротив, и Джек еще раз мельком подумал о том, насколько непритязательна внешность обоих политиков, чего не могли скрыть даже отлично сшитые костюмы. Тот циркач-губернатор хотя бы выглядел как приличный человек! Хотя в глазах массы избирателей это было скорее недостатком, чем достоинством.

– Ну-с, – произнес Джек после небольшой паузы, – я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам исключительно важную информацию.

Толстяк Маккинли чуть округлил глаза, изображая внимание, а худощавый Форберг сложил руки на коленях и напряженно улыбнулся. Жаль, подумал Джек, что эти недоучки не знакомы с классикой мировой литературы. Они не интересовались вообще никакой литературой, занятые сначала зарабатыванием денег, а затем политикой. Иначе эта преамбула напомнила бы им сценку, давным-давно описанную одним русским классиком. Это внесло бы в его сообщение хоть какую-то долю иронии.

Но никаких культурных ассоциаций у его гостей подобное вступление не вызвало. Они даже не проявляли нетерпения. Ну, это понятно. Они справедливо считают Джека Триммера представителем старых семей, по сравнению с которыми Морганы и Ротшильты кажутся жалкими нуворишами. Все, что он скажет, будет воспринято более чем серьезно. Вот и прекрасно. Но, несмотря на уверенность, Джек почувствовал, как вспотели руки: он волновался. Впрочем, показать свое волнение в этом случае будет, наверное, вполне оправданно.

Пока Джек говорил, оба гостя не сдвинулись с места, не пошевелились. Только у Форберга побелели костяшки переплетенных пальцев. Джек на секунду представил себя на месте этого еврея. Он помнил, что то ли дед его, то ли прадед эмигрировал с семьей из царской России. Джек плохо разбирался в таких вещах, но, кажется, у русских евреев страх перед безудержным российским погромом заложен в генах. Они боятся его даже сильнее, чем немецких газовых печей. Иначе не бежали бы из России во внешне благополучную сытую Германию…