Странник по прозвищу Скиф

Ощущения в самом деле оказались сильными — его клиент лежал от них пластом. Размотав ремень, прикрепленный к ножнам катаны, Кирилл стянул комбинезон и рубаху, пристроил свое добро на ближайшем валуне и вновь склонился над спутником. Дыхание его уже стало успокаиваться, но глаза были еще закрыты; и сейчас, всматриваясь в побледневшее лицо торгового князя, Кирилл понял, что тот красив. Казалось, перенесенное напряжение смыло, стерло все чуждое и наносное, приоткрыв истинную сущность этого человека, — здесь, на диком берегу, у мятущегося моря. В своих пещерах Али-Бабы он был другим — капризным, высокомерным, самоуверенным… Но сейчас пышные перья опали, смылись яркие краски, и на поверхность проступило иное: мужественная красота, зрелое достоинство, упорство и бесконечное терпение горца. А также нечто таинственное, почти неощутимое, нечто такое, что находилось за гранью понимания и чувств… Отблеск древней крови? Печать бесчисленных поколений, вдруг проступившая в момент смертельной опасности?

Может, он и в самом деле князь, в смущении подумал Кирилл, настоящий князь, последний в роду великого Саакадзе? Биографию картлийского моурави он представлял весьма смутно, но, кажется, у него были сыновья… много сыновей… Вот только кто из них выжил в те далекие страшные времена?

Присев на корточки, он похлопал Джамаля по щекам. Глаза клиента приоткрылись, он глубоко втянул воздух, закашлялся и попробовал сесть. Кирилл помог ему, придерживая за плечи, потом снял ножны с японским мечом, расстегнул лямки комбинезона и содрал рубашку. На голой груди князя болталась витая цепь с вычурным медальоном — похоже, старинной работы.

Минут пять Джамаль не мог произнести ни слова. Он судорожно кашлял, сплевывал, пытаясь избавиться от соленой влаги — судя по всему, воды он наглотался изрядно. Наконец его вытошнило, и после этого дела пошли на лад: он перестал трястись, глаза обрели осмысленное выражение, на щеки начала возвращаться прежняя смуглота. Вскоре ему удалось прохрипеть:

— Ты… ты меня вытащил? Вах, генацвале, ты меня вытащил?

— Вы выплыли сами. Я немного помог.

Некоторое время Джамаль сидел, уставившись взглядом в море и собираясь с силами. Вроде бы скандалить и предъявлять претензии он не собирался, но Кирилл, выждав немного, решил, что пора поддержать престиж фирмы.

— Все, как вы заказывали, — сухо произнес он. — Море — теплое, шторм — самый настоящий, и корабль, на котором мы плыли — как бы плыли, — уже на дне. Мы — два морехода, два воина или купца из неведомых краев, которым повезло остаться в живых. Все остальные, похоже, погибли, и некому нам объяснить, где находятся те края и куда шло судно… Вот так, мой князь.

— Слушай… — Джамаль откашлялся, прочищая горло. — Слушай, дорогой, мы не в том месте, чтоб выкать и поминать, кто княз, кто поп, а кто холоп. Не надо, прошу! Мы здесь компаньоны. Так что обращайся ко мне по-людски.

— Но вы старше на семнадцать лет…

— И вот этого тоже не надо, генацвале! Старше, но еще не старик… — Он сильно надавил на голый живот и сплюнул, избавляясь от остатков влаги. — Вай, что за гадость! Совсем не похоже на «Букет Абхазии», да?

— Ну, чего ты хотел, то и получил. — Кирилл усмехнулся, решив, что клиент и в самом деле прав: на этом диковатом берегу «вы» звучало как-то неуместно.

— А разве я что сказал? Разве я недоволен? — К Джамалю быстро возвращались силы. — Разве я не весел? — Он оскалил белоснежные зубы, но улыбка получилась какой-то вымученной. — Подарки вот жаль… Ай, какие подарки! Изумрудный браслет, кольца, серьги! Любая женщина душу отдаст! И все на дне… Лишь это осталось. — Он смял в горсти висевшую на шее цепочку и сокрушенно помотал головой.

— Мои слитки были в нагрудном кармане, — сказал Кирилл, покосившись на свой комбинезон.

— Вах, это только золото! Только золото! А кольца, браслет, камни… То была красота, дорогой! Красота! Понимаешь?

— Все вернется, Джамаль, все вернется вместе с нами. А здесь… Ты ведь не потонул вместе с кольцами и браслетом, верно? И твоя красота при тебе. Чего еще надо?

Компаньон, внезапно приободрившись, кивнул.

— Хорошо сказано, дорогой! Но запомни: покорив женщину, ты должен сделать ей подарок, красивый подарок. Иначе какой ты мужчина?

— Вот лучший подарок для амазонки. — Кирилл пнул валявшийся на песке меч. — Они больше всего любили оружие.

— Ты думаешь? — Джамаль недоверчиво уставился на него.

— Знаю. Хороший клинок они предпочитали любым побрякушкам.

Князь вздохнул.

— Молодой ты еще, генацвале, хоть и эх-перд… Понимаешь, женщина есть женщина, и блестящий камешек она не сменяет на ножик… Ну, ладно! — Джамаль с кряхтеньем поднялся, бросил взгляд на светлеющее небо. — Что будем делать? Поднимемся наверх, да?