Странники войны

Возражать Гиммлер не стал, однако заметил, что рано или поздно кому-то придется решиться на это. Коль уж решались на все остальное.

Какое-то время они молча наблюдали за тем, как на склоне холма, чернеющего за окраиной города, медленно разгорался небольшой костер. Кто-то разводил его посреди леса, между двумя четко очерчивающимися на фоне все еще довольно светлого горизонта островерхими скалами, будучи уверенным, что заметить его можно разве что с небес. Вероятно, там скрывался один из местных дезертиров, которых становилось теперь в Германии все больше и больше, особенно среди отпускников, прибывающих с Восточного фронта.

– …Кстати, за три дня до покушения на фюрера фельдмаршал был ранен, – слишком запоздало напомнил Скорцени. – Сам по себе этот факт уже служит подтверждением верности и мужества. Далеко не каждому командующему посчастливилось получить боевое ранение во времена, когда в руках у него уже был маршальский жезл[72].

– Это-то обстоятельство и заставило фюрера не торопиться с арестом, – наконец-то решился Гиммлер, отлично понимая, что выдает одну из тайн «Вольфшанце». – Однако фюрер не сомневается в причастности Африканского Лиса к заговору. И возмездие все равно наступит, причем очень скоро.

Гиммлер повернулся к Скорцени. Лицо его застыло в презрительно-суровой маске палача, который никогда не отступится от завещанной ему правителем и Богом секиры.

– Мы с вами тоже должны иметь какое-то отношение к этому… пусть даже справедливому возмездию? – дипломатично поинтересовался штурмбаннфюрер.

– Мы – нет. Но оно к нам – может иметь. К тому же самое непосредственное. Известно ли вам, что с некоторых пор Роммель – не только фельдмаршал, полководец, но и один из самых богатых людей планеты? Точнее, мог бы стать одним из самых богатых. Если, конечно, ему удалось бы выжить в этой войне и осуществить замыслы, которые он, несомненно, вынашивает в душе.

– Простите, рейхсфюрер, но я не понимаю, о чем идет речь.

– Об «африканских сокровищах» фельдмаршала. Что вы так удивленно смотрите на меня, Скорцени?

– Очевидно, потому, что до сих пор мне ничего не было известно о них.

– В самом деле? – иронично усомнился Гиммлер. – Вы действительно никогда не слышали об этих драгоценностях ни от Кальтенбруннера, ни от Шелленберга? От Хеттля, наконец?

– Разве что краем уха… О произведениях искусства, которые вывезены из Африки и покоятся сейчас где-то в районе Австрии.

– В районе будущей «Альпийской крепости». Творения мастеров – тоже, конечно, ценность. Однако ими распорядиться будет куда сложнее. И не о них наша сага. Слитки золота, изделия из серебра, бриллианты, старинные золотые монеты… Там несметные богатства, Скорцени… Несметные!

Гиммлер умолк, и первый диверсант рейха заподозрил, что он не решится быть откровенным до конца. Только поэтому спросил:

– Они все еще в Африке?

– Это облегчало бы нашу задачу. Послушайте, штурмбаннфюрер… То, что вы сейчас услышите, является одной из самых больших тайн не только Третьего, но, очевидно, и Четвертого рейха. Она куда важнее для нас с вами и для будущего Германии, нежели тайна «Регенвурмлагеря», при всем уважении к его творцам. После того, что вы сейчас услышите, вы окажетесь еще одним посвященным в детали этой операции.

– Обычно в подобных случаях мне доверяли, – самолюбиво известил Скорцени своего высшего патрона. – Очевидно, потому, что я убеждал в своей надежности.

Гиммлер прокашлялся, ухватившись за края бойницы, по-ястребиному осмотрел раскинувшийся под ними городок, словно камикадзе, которому через несколько секунд предстоит направить свою машину на вражеский объект, чтобы погибнуть с именем императора на устах…

– Часть драгоценностей Роммель, по всей вероятности, припрятал прямо там, в Африке, где-то неподалеку от столицы Туниса. Хотя сам фельдмаршал всячески пытается утаить этот факт, считая клад своей личной долей. Некоторую, незначительную часть сумел доставить в Германию. Но основной контейнер покоится сейчас на морском дне, неподалеку от берегов Корсики.

– Этот остров не перестает поражать мир буйными фантазиями Творца.

– И сатаны, – добавил Гиммлер.

– Почему они оказались на дне? Что помешало доставить их с Северной Африки в Германию и припрятать где-то в горах, поблизости от «Бергхофа» или в подземельях «Регенвурмлагеря»? Это было бы куда надежнее, а главное – здесь они были бы доступнее. Для посвященных, естественно.