Странное наследство

Дорога на Смоки-Хилл была пустой. Косые тени от одиночных сосен, стоящих вдоль обочин, расчертили ее поперечными полосами. В глазах мельтешило от чередования темных полос и светлых просветов между стволами. Там проглядывало светящееся от закатного солнца розовое небо. Кругом не слышалось ни человеческих голосов, ни звуков выстрелов. Всадников сопровождал равномерный топот конских копыт и заливистое пение лесных птиц, собирающихся в гнезда и распевающих приветливые песни подросшим птенцам.

До окраины Смоки-Хилл оставалось около четверти часа пути, когда где-то впереди за крутым поворотом раздался выстрел, помноженный эхом. И следом - чей-то душераздирающий крик. Затем всадники различили грубый мужской голос, несусветно поносящий Оливию на чем свет стоит:

- Оливер Гибсон, подлый крысеныш, ты еще попросишь у меня прощения. Спускайся-ка вниз, я тебе надеру твою тощую задницу… Уоу! Какая боль!

- Фрэнки, перевяжи своего дружка! - Берни Дуглас первым понял, что это откуда-то сверху насмешливо кричит Оливия. - Чего же ты разинул рот, словно карп на крючке, Фрэнки? Спасай своего дружка, а не то я тебя пристрелю! - Снова раздался выстрел, и пуля высекла искры из камня у ног Фрэнка. - Что за подлость бросать друга на произвол судьбы.

- Эй! Не стреляй, не стреляй, щенок! Уже иду…

- Оливия! Господь Милосердный! Ты жива, девочка? - Берни Дуглас подъехал поближе к скале. - Слезай, дикарка, слезай, моя хорошая! Мы привели для тебя лошадку, малышка! - он был рад, что с ней ничего страшного не случилось и разговаривал с Оливией, точно с маленькой девочкой, предупредительно и ласково.

- Берни дорогой, из-за этих вонючих хорьков мне пришлось купить карабин, и я не смогла выбрать себе подарок ко дню рождения! - пожаловалась Оливия. - На оружие я истратила целых полсотни долларов… Мэган, прости, я немного подстрелила твоего Сэма Матайеса, но у него все цело, кроме ноги! - продолжала орать Оливия в возбуждении. - Гони его в шею! Он недостоин тебя.

- Мэган, сучка! - заорал раненый, увидев жену. - Я истекаю кровью. Я умираю… А ты не шевельнешь и пальцем! Да я и не подпущу тебя к себе, грязная тварь…

Мэган спешилась и покорно склонилась над раненым. Сэм капризно отталкивал ее руки, но делал это расслабленно и очень неубедительно. Он привык куражиться над покорной и преданной ему женщиной. Поведение Мэган очень возмутило Оливию:

- Как ты можешь, Мэгги. Плюнь на него! Любой нормальный священник признает ваш брак недействительным. Я первая стану свидетелем.

- Оливия! - Рони Уолкотт отозвал сестру в сторону, подвел коня. - Поехали домой! Прошу тебя, не встревай в дела мужа и жены. Их брак освещен церковью и законом, Оливия.

Оливия с сочувствием глядела на индейца и неожиданно предложила: - Пристрели его, Рони, прошу тебя. Мы похороним его, а вы с Мэган будете жить вместе тихо и спокойно.

- Как всегда моя сестренка не лишена оригинальности в решении жизненных проблем, но совершенно лишена разума. Помолчи немного, Оливия, не тарахти.

- Ты делаешь мне больно! - продолжал капризничать Сэм. - Осторожнее, Мэган. Это нога твоего мужа, понимаешь? Нежнее, осторожнее…

- По-моему, Сэму пора отрезать его поганый язык! - Рони все же не выдержал и, спокойно спешившись, достал из ножен индейский кинжал. - Как ты считаешь, Мэган? Или он заткнется сам и без этого?

- Сэмми, дорогой, помолчи, пожалуйста. Ты не у мамочки дома, дорогой мой, любимый мой! - уговаривала терпеливая Мэган.

Она как-то сразу поникла в присутствии мужа и превратилась в забитое, покорное существо. Мэган низко склонила голову, внимательно осматривая сквозную рану.

- Дайте нож! - вдруг потребовала женщина, по-прежнему не поднимая головы.

- Ты, сучка, хочешь отрезать мне ногу и сделать калекой? - опять заорал Сэм, толкая ее здоровой ногой. - Ты хочешь смеяться надо мной со своими любовниками и похотливыми клиентами? Но тогда тебе придется всю жизнь кормить меня.

- Нет, Сэмми, нет! - нежно бормотала Мэган. - Я хочу вынуть пулю. Если она останется в мышце, то рана на ноге может воспалиться, Сэмми. Потерпи, дорогой, потерпи, мой любимый. - Мэган продолжала уговаривать раненого, точно ребенка.

Оливия с неприязнью наблюдала за разыгравшейся сценой. Обиженный, оскорбленный подонок и покорная, умная, терпеливая, любящая жена… Странно, что никто больше этой сценой не был возмущен.

- Нас одурачила девчонка! - заорал Фрэнк, до которого наконец дошло, что его друга подстрелила Оливия, а не Оливер Гибсон.

- Кроме меткого глаза у Оливии еще и острый язычок! - Берни Дуглас прямо-таки сиял, разглядывая невредимую и веселую девушку, которая была все еще в сильном возбуждении и никак не могла успокоиться:

- Возьмем их с собой или сдадим шерифу сэру Питеру Хиддингсу? Тут совсем недалеко до Смоки-Хилл.