Странное происшествие в сезон дождей

— Это не я, это документы. И потом… помните, я спросил вас об оружии? Если бы ваша подруга была оружием, каким бы оружием она была? И вы ответили не задумываясь. Винтовка «Стейер», не так ли? Непосвященному или слабо посвященному такое сравнение и в голову не придет, разве нет?

— Это были разовые поручения. — Анн-Софи наконец-то сдалась. — Я была обязана Даша жизнью и не могла отказать ей…

— Мелочь, пустяк… Сопроводить партию в Дарфур под эгидой миротворческой миссии. Проследить за движением каравана в Сомали под прикрытием экспедиции юных натуралистов. Масштабы впечатляют.

— Это были разовые поручения, — снова повторила Анн-Софи. — И потом, насколько я знаю, Даша в последние несколько лет отошла от дел.

— Не совсем так. Она не отошла от дел. Она свернула дела, кинув своих африканских компаньонов на кругленькую сумму. Речь идет о нескольких десятках миллионов долларов. Неплохое подспорье для начинающей домохозяйки.

— Я никогда не интересовалась состоянием ее личного счета. — Анн-Софи надменно улыбнулась.

— Вы, может быть, и нет. А кое-кто интересовался, и даже очень. Кое-кто искал ее по всему свету и, кажется, нашел. И вот теперь на авансцену выходит наш замечательный джазмен! — Канадский проныра так громко хлопнул в ладоши, что все присутствующие вздрогнули.

А Кристиан…

Смотреть на окаменевшее лицо брата-близнеца мучительно. Но он больше и не брат-близнец, во всяком случае, не Дарлингов, разве что змеи, от которой он все еще не может отлепиться. Сиамский, сросшийся телом с рептилией близнец — и сам теперь рептилия, с вытянутой овальной головой, на которой не осталось ни одной мало-мальски приметной выпуклости. Уши Кристиана вжались в череп, рот и щеки запали, и лишь в округлившихся немигающих глазах блестит испуганная влага. Господи боже мой, хоть что-то человеческое!.. Но это человеческое отталкивает Дарлинг еще больше, чем змеиное.

— Я не убивал! — шепчет рептилия-Кристиан, распялив неожиданно ставший безгубым рот. И этот шепот оглушает Дарлинг почище любого истошного вопля.

— А разве я обвинил вас в убийстве?

— Я не убивал, не убивал…

— Но приехали сюда, чтобы убить.

— Нет… Все совсем не так… Не совсем так… Это Шон… Он мой старый друг, очень старый. Единственный… Он пропал, а потом нашелся… Прислал мне письмо, что счастливо женат. А потом прислал альбом с фотографиями… жены и дочки… Так я впервые увидел Даша, и она понравилась мне. Очень.

— Настолько, чтобы убить ее? — быстро спрашивает Йен.

— Да нет же… Настолько, чтобы влюбиться.

— Еще один идиот, — цедит Анн-Софи.

— Это было совсем невинно, совсем… Я просто отсканировал ее фотографию, я был так одинок… А потом в одном баре, совершенно случайно… я встретил женщину, тоже русскую и очень милую. Мы разговорились, и я показал ей фотографию…

— Зачем?

— Это сложно объяснить…

— И все же попытайтесь.

— Это было невинно. Невинная шутка, да. Невинное вранье. Я сказал… сказал, что это моя девушка. И сказал, что мы живем в Камбодже…

Фразы, которые изрыгает рот Кристиана-рептилии, сворачиваются тугими бессмысленными кольцами вокруг черепной коробки Дарлинг и вот-вот раздавят ее. О чем он говорит? — вернее, шипит? Какая-то странная, мутная, отдающая плохо диагностируемой детской шизофренией история. «Невинное вранье»… Кажется, именно о невинном вранье, тянущем в пропасть, и пытался сообщить Дарлинг Кристиан, когда еще был человеком, а не придатком каменной змеи. Теперь же выясняется суть этого вранья: прикинуться другим человеком, чтобы украсть… не чужую жизнь даже, а всего лишь ее фантом.

И Дарлинг вдруг становится до слез жалко бывшего брата-близнеца. Не Даша, не бедняга Шон, не осиротевшие дети — Кристиан, вот кто здесь самый несчастный!.. Он еще несчастнее, чем вечно потеющий Тео, чем полубезумная, грустная Магда: в их жизни хоть что-то происходило, хотя бы ревность, хотя бы любовь. А в жизни Кристиана нет ровным счетом ничего, ничего, ничего! Лишь пустота, обклеенная крадеными фотографиями краденого чувства.

— А она?

— Она сказала, что мне очень повезло. Мы немного выпили, и она ушла. И только потом я заметил, что она забыла кольцо.

— Кольцо, ага. — Йен дергает подбородком и, порывшись в карманах, извлекает на свет божий серебряное кольцо со впаянной в него монетой. — Это?

— Но как вы… — Круглые глаза Кристиана становятся еще круглее, и поднявшаяся с их дна вода пенится и образует водовороты. Он оглядывается на змею; он выглядит разочарованным, раздосадованным, разбитым — как будто змея, до сих пор исправно служившая его продолжением, вдруг предала его. — Это, да. Я взял его с собой…

— Еще бы. — Анн-Софи смотрит на новоиспеченную английскую рептилию с отвращением. — Если уж ты присвоил себе чужую жену, то о такой мелочи, как кольцо, и переживать не стоит.