Странное происшествие в сезон дождей

Услышав свое имя, Тео вздрагивает, но взглянуть на того, кто обозвал его Хемингуэем, вылупившимся из последнего на земле яйца ископаемой птицы додо, так и не решается. Вместо этого он трет и трет лицо мокрым носовым платком. И Дарлинг начинает бояться, что он сотрет лицо напрочь, до самого затылка, — чтобы уже ни у кого не возникло желания сравнить его с великим бородачом и строптивцем. Даже в шутку.

— Ну это и не важно. Важно то, что бедолаге Тео не слишком-то везло в жизни. Один-единственный заштатный романишко он писал лет десять, а то и больше. Алкоголь, депрессии, жажда славы, которая не торопится принять нашу птичку в свои объятия… Так недолго и пропасть, и Тео обязательно пропал бы, если бы не вытащил однажды счастливый лотерейный билет. Этим билетом оказалась… — тут Йен снова выдерживает театральную паузу. — Вовсе не покойная Даша, как могут предположить некоторые. Вовсе нет. Магда, вот как назывался этот счастливый билетик! Теперь, правда, она выглядит неважно, но мы не будем придираться к внешности, мы попытаемся проникнуть в суть. А суть состоит в том, что сильная и очень умная женщина полюбила самого настоящего дурака и ничтожество. Наверное, это и есть роковая страсть, которая всегда прогуливается поблизости от смерти, тут исследовательница пустынь права на все сто. Так вот, эта сильная и умная женщина бросает псу под хвост свою блестящую карьеру психоаналитика, становится сиделкой и домработницей и выталкивает неудачника к свету, сама все больше погружаясь в темноту и прозябание… И вот, когда восхождение к вершинам состоялось, или почти состоялось… Когда сбылись все самые сокровенные мечты и посвящение в только что изданной книге начинается со слов «моей единственной»… Каково осознавать, что в этом посвящении речь идет вовсе не о тебе… Каково, а, Магда?

Маска безумия сползает с лица Магды, как старая облупившаяся краска, обнажая открытую, отважную и немного печальную красоту ее лица, которое больше не кажется Дарлинг кукольным.

— Когда вы решили убить соперницу, Магда?

Вопрос застает врасплох всех, но только не ту, к кому он обращен. Напротив, Магда встречает его с благодарностью, во всяком случае, черты ее смягчаются, а на губах начинает играть улыбка. Но не безумная и жалкая, к которой Дарлинг так привыкла за последние пару дней. Это — улыбка облегчения: ведь больше не надо хранить страшную детскую тайну, от которой не избавиться даже в исповедальне, наскоро сплетенной из виноградных лоз где-то посередине летнего дачного дня. Там же, в летнем и длинном, как жизнь, дне маленькой Магды живут все ее чувства — такие же долгие: любовь и ненависть, ненависть и любовь. Там слишком много солнца. Его так много, что спрятать детский, выложенный стеклышками и потерянными птичьими перьями секрет убийства — почти невозможно. Солнце обязательно найдет его и высветит, сколько ни перекладывай с места на место, сколько ни пытайся сунуть под помидорный куст, или куст смородины, или в кишащую кузнечиками траву. И маленькая Магда просто устала бороться с солнцем, просто устала.

Вот и все.

— …Всегда. Я хотела убить ее всегда. Я не помню ни одного дня, в котором мне не хотелось бы убить ее. С тех самых пор, как Тео рассказал мне о ней на нашем первом сеансе.

— Вы приехали сюда, чтобы убить ее?

— Я не хотела ехать. И пыталась отговорить от этой поездки Тео. Но отговорить его было невозможно. И отпустить одного — невозможно вдвойне. Ничего бы не случилось, если бы Тео отказался от своей безумной затеи вернуть былые отношения с… этой женщиной. У меня не было другого выхода. Иначе бы этот кошмар продолжился до конца моей жизни. Одно время я думала, что все закончилось, и даже перевела дух, но… Она снова объявилась, эта его старая любовь. И выбор у меня был невелик. Убить ее и попытаться защитить свое счастье или…

— Убив ее, вы бы ничего не спасли. — В голосе Йена звучит самое настоящее сочувствие. — Тем более что той, кого вы так отчаянно ненавидели, Тео был совершенно не нужен. Проходной эпизод в череде пестрой жизни, не более. Мелкий, незначительный эпизод. Эпизодишко. Три секунды экранного времени, большего ваш герой не заслуживает.

— Может быть. Но Тео был нужен мне. Такой, какой он есть. И три секунды экранного времени я собиралась растянуть на целую жизнь. И у меня бы получилось, поверьте. У меня бы все получилось, если бы не это дурацкое приглашение в Камбоджу. Я знала, чем все закончится, еще в самолете.

— Именно там вы решили сыграть безвольную истеричную алкоголичку? Женщину, подверженную приступам безумия?

— Нет. Там, в самолете, я приняла окончательное решение убить эту женщину, чтобы навсегда избавиться от мук ревности. А детали пришлось уточнять уже здесь.

— Бронзовый леопард — тоже деталь?

— Он понравился мне. — Магда улыбнулась. — Он понравился мне в тот самый момент, когда Исмаэль вынул его из подарочной коробки.

— Но вы сказали, что Исмаэль только вертел коробку в руках.