Странности любви

Идеалы, говоришь? Были, конечно. Навалом. В шестнадцать знаешь как верила — страшное дело! Все у меня самое лучшее, самое идеальное — и семья, и школа, и жених. Да был, не удивляйся. И с родителями повезло. Батя — руководитель, туз, уважаемый в городе человек; мать тоже ничего — библиотекарь, весь город к ней за дефицитом на поклон. Вполне интеллигентные люди. Бывало, идешь по улице, городок-то небольшой, сама видишь, все про всех все знают… Идешь, а сзади шепчутся: «Дочка Шустина… Хорошая девочка…» Ну, я тоже — соответствовала. В общем, как в газетах пишут, атмосфера всеобщей любви и уважения… Учителя тоже со мной носились — и в обычной школе, и в музыкальной. Прямо как вторая Пахмутова, страшное дело! Училась в обеих на «кругленькие», подавала надежды, словом… Примерная девочка, комсомолка и тэ дэ… Чуть где какой конкурс, районный там, городской, олимпиада или фестиваль — я тут как тут, в первых рядах. Грамот — полная сумка. Думала: хвастану перед Генкой, когда из армии придет. Да нет, Генка — друг детства, на два года раньше меня школу окончил. Перед призывом гуляли мы, клятвы там — любить до гроба, ждать и все такое… Даже к родителям подкатил, официально меня застолбил. Дескать, как из армии, так сразу. «А пока в невестах походит». Какие письма из армии слал! «Осталось триста шестьдесят суток…» «Осталось ровно триста пятьдесят девять дней и триста пятьдесят восемь ночей (эта — на излете)…» «Такая тоска — хоть бы одним глазком тебя увидеть…» Не слабо, да? А как только катавасия с моим отцом закрутилась, так письма и прекратились. Нет, вру, прислал телеграмму: извини, прости, не поминай и тэ дэ…

Обвинили папу в волюнтаризме и взяточничестве… Как говорится, спутал собственный карман с государственным, недозволенные методы руководства, самоуправство и тэ дэ… Короче, пятерик отцу влепили, тогда многих начальников шуганули, но другие откупились, а у отца нечем было. Один его знакомый, с ним в стройуправлении работал, тоже под метлу попал — гривенник дали. А через три года вышел, кооператив открыл и сейчас там заправляет. Отец честным идиотом был, вот в чем беда.

Как только эта катавасия началась, все от нас отвернулись. Идешь по улице, а сзади: «Дочка Шустина, дочка Шустина…»

В общем, папик почти весь срок отмотал, пока оказалось: судебная ошибка, виновные понесут наказание и все такое… Только отцу-то от этого не легче: на том свете, мать говорит, все по единому тарифу платят. Под Новый год пришел, а летом, как у меня выпускные экзамены начались, у него приступ. Вызвали «скорую», там молоденькая врачиха дежурила, заставила его к машине пешком с четвертого этажа спускаться: «Я, что ли, его понесу? Санитаров у нас нету…» Оказалось — обширный инфаркт, в больнице и умер… А мать молодец, через год замуж вышла и в другой город — глаза никто не колет. И мне лафа — свобода! Ну, я тоже вначале на полгодика замуж сбегала. За Шурика, Генкина приятеля. Хотелось своему бывшему жениху насолить, другой задачи не было. Короче, промучилась полгода, а потом решила: чем с этим куркулем жить, лучше уж с разными, но чтобы не скупердяи были…

Ты глянь, глянь на ту бабу. Ну и купальничек — страшное дело! Британским флагом толстый зад обтянула и радуется. Думаешь, из политических соображений? Чтобы показать свое «фэ» мадам Тэтчер? Как бы не так! Просто хвастать заграничными шмотками перед соседями опасно — заложить могут. А какая ж радость от нахапанного барахла, если его никто не видит? Вот они на югах и выпендриваются. Мужик-то ее тоже весь в политике: очки фээргэховские, плавки — японские, а дальше — все русское, причем не в лучшем варианте. И техникой обложился: и плейер, и транзистор выставил… Нет, ты глянь, глянь, как руку на свою бабу положил! Такие сильнее всех нравственность блюдут, блюстители! Знаю я этих типов, попадались! Покупают все — дачи, машины, чины, должности… Оттого и баб покупают — одна их уже не тянет, а без желания — сама понимаешь… От пресыщенности и на передок слабы… Был у меня один, Алик. По профсоюзной линии колупался. Крупными делами ворочал. Крепкий мужик: плечи, рост, одним словом, мощь и сила. Это со стороны если. А в душе — несчастнейший человек. Жена от него ушла — травма на всю жизнь. Он и к врачам, и туда, и сюда — все без толку. Жена затюкала, слабый, слабый. Он и поверил… А со мной слабыми не бывают. Как мне удалось, это уж — извини подвинься! Секрет фирмы…

Ой, смотри, смотри — дельфины! Ишь, распрыгались, словно в волейбол играют…