Странствие, книга I (СИ)

Засов неторопливо заскрипел, стукнул рукояткой по упорам, будто молотком по наковальне, и освободил дверь от заточения. Она, завизжав, отворилась. В помещение ворвался сквозняк и задул несколько свечей. Осталась лишь одна. Перед Натаном предстали три воина, обвешанные кольчугами, в пластинчатых панцирях и красных плащах. На головах у них были шлемы, в руках у двоих были копьях, у третьего — свиток. Его меч висел на поясе в ножнах. Это были декурион Тит. Натан узнал его. Они сурово оглядели Натана с ног до головы, а после один из них отпихнул старика, и все трое вошли в мастерскую. Все тот же воин, которые толкнул Натана, взял его за шиворот и резко швырнул к столу: «Сядь!» Старик сел. Сердце должно было вот-вот выпрыгнуть из груди портного. «Что происходит? Почему такая жестокость?!» — спрашивал он себя, но не решался произнести эти слова в слух. Сил превозмочь немой страх не было. Губы не шевелилось, язык, как улитка, приклеился к небу и, не слушаясь хозяина, проталкивал пустоту в глотку.

Тит со свитком чинно и многозначительно оглядел мастерскую, а после опустил свой взгляд на хозяина лавки. Другие два воина бесцеремонно прогуливались по помещению, осматривали вещи Натана. Тит положил одну руку на гарду своего меча и сказал:

— Здравствуй, Натан. Давно не виделись, — голос Тита был пугающе спокойным, леденил душу. Натан нервно сглотнул слюну и вместо приветствия только кивнул. — Я прибыл сюда сообщить, что взор Иллира наконец пал на таких как ты — ничтожных плутов, воров и взяточников. Это значит, что тебе впредь запрещено работать в этой мастерской, по крайней мере до тех пор, пока суд тебя не оправдает, — Натан, замерев, слушал, — но это вряд ли случится.

— Но почему? Что я сделал? — спросил Натан. Страх сковал его, и он крепко вцепился пальцами в табуретку. Голос был спокойным и ровным, но нервозные колебания его тона выдавали эмоции. Натан не знал, чего ждать от прибывшей стражи: он слыхал, что были случаи, когда с преступниками кончали прямо на месте. Про Тита Натан тоже много чего знал: жестокий, кровожадный легионер, побивший немало людей Энрика Примота. Он никого не щадил, и всегда был крайне суров в своих наказаниях. Только благодаря этим качествам ему и удавалось выйти из тени своего отца Максиана, легендарного полководца Эзилата. Тит лично посадил своего отца в самую глубокую темницу в замке, за поддержку Энрика.

Один из воинов, услышав вопрос Натана, громко ухмыльнулся. Он был в паре шагов от него, но его голос был отчетливо слышен: «Как они все уверены, что ничего не сделали».

— Что ты сделал? Скажи мне, Натан, кто платил тебе больше всех за эти тряпки? — Тит поднес к лицу Натана небрежно взятую недавно изготовленную тогу. Старик посмотрел на нее безмолвно: она была сделана из очень дорогой ткани, такую тунику не носили простые люди и даже не каждый аристократ позволял себе такую роскошь. — Ну же, скажи.

— Энрике… Энрике Примот… — обреченно произнес Натан.

Воины кружили акулами вокруг, а Тит навис над Натаном грозной тенью. На вид он был доброжелателен и даже чуть заметно улыбался, но от него веяло беспощадной жестокостью к врагам. Натану казалось, что, если он скажет что-то не так, Тит тут же прикажет убить его, поэтому с таким трудом назвал имя прошлого правителя. Но Тит лишь улыбнулся и отбросил тунику в сторону.

— Видишь. Ты получал грязные деньги.

— Грязные? — тревожно спросил Натан. — Я просто делал свою работу…

— Убийцы, служившие Примоту, тоже просто делали свою работу. Его солдаты тоже просто делали свою работу. Его жрецы тоже просто делали свою работу. Но все вы знали, как он получал власть и деньги, а значит вы все разделяли с ним ответственность.

— Я ничего не знал!

— Не дури мне голову, — в голосе Тита наконец появилось раздраженность. — Ты был его приближенным, вечно участвовал в его пирушках.

— Он звал меня, но я бывал там всего несколько раз…

— И ты ничего не слышал? Не видел? Ты будто не знал, как он делит городскую казну с подельниками? Сам не брал оттуда?

— Ни в коем случае! — нервно воскликнул Натан. — Я просто шил одежду. Мне не было дела до них, клянусь!

— Получая деньги от кого-то, нужно всегда помнить, об ответственности, которую ты разделяешь с этим человеком. Его деньги несли зло, значит и ты творил зло.

— Сжалься, сжалься, декурион Тит! — послушно исправился Натан. — Я лишь старик… портной!

— Молчать! Ты служил Энрику Примоту, а значит, ты предстанешь перед судом! — укоризненно проговорил декурион.

— Я лишь портной, я шью одежду, за что меня судить… — попытался оправдываться Натан.

— Последний раз говорю, молчать! За что судить — мы найдём. — Тит подошел очень близко к Натану и тихо добавил на ухо: — Молись своим богам: благодари их за то, что я не отправляю тебя в темницу уже сегодня.

Тит выпрямился и выдохнул. Уже нескольких человек он навестил за тот день. Те, кто были перед Натаном, были личностями куда неприятнее. Таким, как Натан, Тит обычно давал время сбежать из города, ведь суд в последнее время был очень суров, и приговор почти всем подсудимым был одинаков.