Странствие за Фарадоунами (без иллюстраций)

Наши встречи длились примерно два года. Первая произошла холодным январским днем, когда я ближе к вечеру пробирался по круто идущей тропе через лес, и последняя — два года спустя в декабре, когда на земле лежал глубокий снег и я сидел на пустошах у небольшого ручья, бегущего вдоль высоких берегов, покрытых заснеженным вереском. С того дня, когда старик закончил свою историю, я не видел его, хотя тратил столько же времени, как и прежде — если не гораздо больше, — гуляя по своим давно излюбленным местам. Порой, однако, я ощущал «присутствие», как будто старик наблюдал за мной, и бывал этому рад. Уверен, что однажды встречу его снова.

Когда он подошел к концу повести, набралось немало очень важных вопросов, которые я хотел ему задать. Во-первых, мне не терпелось узнать, что случилось с животными и элдрон после того, как они вошли в туннели и пещеры, открывшиеся для них в Ситтелях.

— Они успели пройти не так уж много ступеней, — ответил он, — когда им начало казаться, что они идут в пустоте, как бы плывут сквозь тьму. Затем, не осознавая того, они погрузились в глубокий сон без сновидений и проспали много-много лун в объятиях Ашгарота. Они не состарились, потому что Ашгарот прервал для них течение времени. Очнувшись, они увидели, что покоятся на лежанках внутри Ситтелей и их заливает свет солнца. Когда же они вышли на поверхность земли, то попали в новый мир — мир, свободный от уркку, мир бесконечных красок и магии.

Мне по-прежнему очень любопытно было узнать о судьбе Наба, Бет и других животных, и я все еще не был полностью удовлетворен его объяснением об этом «новом мире», в который они попали.

— Были ли они там счастливы? — хотел я знать. — Был он тем, о чем они мечтали, и за что так много страдали?

Ледяной ветер поднял в воздух небольшой заряд снега, осевший на наших волосах. С серо-стального зимнего неба светило блеклое солнце. Он посмотрел на меня и улыбнулся, и, когда я пристально вгляделся в его глаза, я внезапно с огромным удивлением осознал, что этот старик — Наб. Моя голова на пару секунд закружилась, и я не мог отчетливо рассуждать, но, когда я снова собрался с мыслями, на меня снизошло еще одно откровение. Если старик был Набом — тогда мир, в который они пришли, был таким же, как мир, из которого они спаслись: наш мир. Меня накрыло огромной волной разочарования.

— Так все это было напрасно, — выпалил я. — Ашгарот подвел вас!

Наб уставился в землю и долго молчал. Когда он снова заговорил, в его голосе звучала грусть, но слышалась в нем и надежда.

— Уркку, — сказал он, — были созданы из ненависти, ради мести. У них не было выбора в том, как поступать. Но их больше нет, и благодаря тому, что мы сделали, теперь существует мир, населенный только элдрон. У них есть выбор; это то, что отличало их от уркку. Значит, история еще не закончена, ибо потерпели мы неудачу или нет — решать вам и только вам. Вы все дети Элдрон.

— Что с Бет и Броком, Уорригалом, Перрифутом и Сэмом? — спросил я его. — И что с эльфами, погибли ли они вместе со старым миром?

— Когда старый мир разрушил сам себя, — отвечал он, — эльфы остались. Они исцелили раны и залечили шрамы, оставленные уркку, и постепенно с помощью Ашгарота вернули мир к его естественному состоянию. Все это время мы спали, и только когда работа была выполнена, Ашгарот освободил нас ото сна. Эльфы всегда остаются здесь. Что до остальных из нас, то Ашгарот даровал нам бессмертие эльфов. Мы все еще живем вместе в лесах и на холмах. Они видели вас, и иногда вы, возможно, видели их, хотя они, как и все другие животные, теперь стали настороженно относиться даже к элдрон, поскольку многие из них отринули свою истинную природу и стали походить в поступках на уркку из прошлого. — Он примолк, а затем, когда в вечернем небе начало садиться солнце, встал. — А сейчас я должен идти, — сказал он. — Меня будет ждать Бет. — И он зашагал по снегу к кромке деревьев.

Я сидел, все еще потрясенный тем, что он сказал мне, и смотрел, как он уходит. Он готов был слиться с лесной темнотой, когда мне показалось, что я вижу небольшую группу животных, выходящих ему навстречу. С бешеным сердцебиением я пристально вглядывался сквозь вечерние тени и был почти уверен, что смог разглядеть фигуры барсука, собаки, зайца и, низко над их головами, большую коричневую сову. Затем, сразу за ними, появилась другая фигура, фигура пожилой леди, протянувшей к нему руки. Я наблюдал за ними пару секунд, и они, казалось, в свою очередь смотрели на меня. А потом они внезапно исчезли, поглощенные лесом.