Странствия Шута

Его голос звучал глубоко и нежно, несмотря на нездешний говор. О, как хотелось мне ему поверить! Но Шан слегка толкнула меня, чтобы дать понять, что пойдет первой. Она прошла мимо занавеса из корней и выпрямилась.

— У меня нож, — солгала она. — Если ты попытаешься прикоснуться ко мне, я убью тебя.

— Я не такой, — заверил он ее. — Я не насилую женщин.

Она коротко хохотнула.

— Говоришь, ты не чалсидианец? Или ты не мужчина? — уколола она его. Совсем не хотелось, чтобы он разозлился. Почему бы нам не притвориться, что верим ему, пока не съедим эту птицу?

— Родился там, — признался он. Его смех прозвучал неприятно, по-старчески горько. — Хотя мой отец мог бы согласиться с тобой. Он говорит, что я слишком долго оставался с матерью, что меня надо было забирать в семь, как других его сыновей. Но он много воевал, и поэтому она продержала меня возле себя до четырнадцати. Ни я, ни она не обрадовались его возвращению. — Какое-то время он молчал, опустился на колено у ручья и немного отвернулся. — Пять лет я позорил и огорчал его. Он отправил меня и брата в этот поход, чтобы сделать из меня мужчину.

Керф покачал головой. Он не смотрел на нас, и Шан махнула мне, предлагая выйти из логова. Я тихо выползла, но осталась в тени.

— Я принесу дров и разожгу огонь посильнее, — сказал он нам и ушел в ночь. Мы слышали, как фыркает и топает лошадь. Он поговорил с ней и пошел дальше. Шан метнулась к ручью. Я немедленно последовала за ней.

Она опустилась на колени у костра.

— Не думаю, что у него есть еще еда.

— Мне все равно, — ответила я.

Она сняла вертел с огня и помахала им, охлаждая птицу. Тушка сорвалась и улетела в сугроб. Я вскочила за ней, схватила и разорвала пополам. Что-то в ней было нестерпимо горячо, что-то успело остыть в снегу, частью мясо было сырым. Мы ели его, с шумом втягивая воздух, когда попадался горячий кусок. Я слышала, как глотает Шан, как скрипят на ее зубах хрящи, когда она обсасывала кости. Птица была маленькая и слишком быстро исчезла, но голод слегка отступил.

— Лошадь, — произнесла Шан. Мне не хотелось уходить от костра, но я знала, что она права. Мне было не стыдно, что мы украли у него еду, а теперь уведем и лошадь. Я пошла за Шан туда, где мы слышали шум животных. После света костра мне потребовалось время привыкнуть к темноте. Две лошади. Гнедая и белая, обе стреножены. Седла лежали рядом. Я посмотрела на Шан. Я никогда раньше не седлала лошадей. И не снимала пут с них.

— Будь осторожна, — прошептала я, когда она нагнулась к передним ногам белой лошади. Я видела, как она ощупывает ремни.

— Я не знаю, как они развязываются.

— Сними рукавицы.

Я пыталась справиться с одним из седел. Еле подняла его. Как же я положу его на спину лошади?

— Они связаны?

— Нет, там пряжки, — произнес Керф позади нас. — Дай мне подкинуть дров в огонь, и я сниму их. Если ты действительно хочешь кататься по темноте.

Мы замерли. Мне стало не по себе. Шан выпрямилась.

— Я ничего не должна тебе. Ты был среди тех, кто украл нас. И мы ничего не должны тебе, если ты хочешь исправить то, что сделал.

— Я понимаю это.

Он подошел к огню и положил дрова. Присел и осторожно подкинул ветку в костер. Казалось, он даже не заметил, что мы съели птицу, которую он жарил.

— Я здесь только для того, чтобы вернуть тебя домой.

— И не ожидаешь никакой благодарности за свою милость? — ехидно спросила Шан.

— Никакой, — он бесхитростно посмотрел на нее. — Не буду спорить, я думаю, что ты прекрасна. Наверное, ты уже поняла это по моим взглядам. Но я понимаю, что ты ничего мне не должна. Я не буду приставать к тебе.

Казалось, он совсем разоружил нас. Мы медленно подошли к его костру. Я протянула грязные руки к пламени и ощутила тепло на лице. Огонь разгорелся сильнее. Керф разложил кусок толстого полотна, чтобы мы с Шан могли лечь рядом. Нам пришлось прижаться друг к другу, и все-таки это было тепло. Для себя он устроил спальное место по другую сторону костра.

— Я все равно ему не доверяю, — прошептала я Шан, устроившись поудобнее.

Она промолчала.

Он знал, как искать еду. На следующее утро, когда мы только проснулись, он уже разжег огонь и жарил зайца. Завернувшись в плащ, я не двигалась и наблюдала, как он что-то делает с луком и стрелой, убившей дичь. Может быть, именно он стрелял в нас с Персеверансом, когда мы убегали? Он мог убить моего друга. Я так и не смогла полностью вспомнить тот день. Растаяли те моменты, когда на меня нацеливался человек-в-тумане. Но я знала, что они не возвращались искать мальчишку, которого подстрелили. Я помнила его мимолетный взгляд и надеялась, что он не сильно пострадал и смог вернуться в Ивовый лес. Я вдруг вспомнила дворецкого Рэвела, умершего в коридоре, и еле сдержала тяжелое рыдание. Оно-то и разбудило Шан.

— Что случилось? — спросила она и быстро села, глядя на Керфа.

— Они убили дворецкого Рэвела, — выдохнула я.

Ее взгляд скользнул по мне, а затем вернулся к Керфу.