Странствия Шута

— Недалеко за этой переправой есть проселочная дорога, которая ведет к летнему пастбищу. Если мы свернем с дороги и пойдем по тому пути, то, возможно, уже к вечеру будем у хижины пастухов на холмах. Там мы можем переночевать, а оттуда попасть к Солевой впадине можно быстрее, чем если мы поедем по основному тракту.

— Или не ночевать. Нам надо спешить, — ответил я.

— Оставить дорогу? — тревожно спросил Лант.

Талант Риддла быстро и незаметно обмениваться понимающими взглядами по-прежнему был при нем. Он любезно сказал Ланту:

— Думаю, ты должен сейчас вернуться. Возьми с собой мальчика. Если тебе это необходимо, то езжай с Фоксглов завтра. Если мы столкнемся с отрядом наемников, то четверых будет недостаточно, чтобы справиться с ними. Это больше подходит Фитцу, и я могу делать кое-что еще... секретное. И в этой ситуации двое человек будут менее заметны, чем четверо с пятью лошадями.

Лант ничего не ответил, и я увидел его колебания. Что-то должно перевесить, и это зависело от того, какая из его ран болела сильнее: гордость, задетая тем, что он ничего не сделал, когда забирали Пчелку и Шун, или его раны на теле? И насколько сильно он боялся встретиться с Шун не как ее ухажер, а как брат? Я уже было решил, он согласится вернуться, но тут Персиверанс сказал:

— Ты можешь уехать, если хочешь, писарь Лант. Но я не могу с тобой пойти. Когда мы найдем Пчелку, она захочет сесть на свою лошадь. Я должен был защищать ее, но не смог, значит я должен вернуть ее, — он посмотрел на меня и догадался, что видимо был нетактичен. — Или, по крайней мере, я должен быть одним из тех, кто вернет ее, —добавил он, запинаясь.

Перевозчик подал голос:

— Вы будете переходить или нет?

— Да, — сказал я, слезая с лошади. Он протянул руку, я бросил ему плату за проезд и повел Флитер на паром. Ее копыта цокали по древесному настилу, лошадь напряженно косилась на проломы между досками, но все же шла за мной. Паром немного качался от нашего веса, и я привел чалую к центру плоского судна. Я не оглядывался назад, все еще надеясь, что все они вернутся в Бакк, но я услышал, как Риддл уговаривает своего коня, и почувствовал, что судно слегка просело под их весом. Персиверанс вел обоих лошадей, Присс недовольно фыркала, но слушалась его спокойного голоса.

— Я с ними, — сказал он перевозчику, и тот разрешил ему пройти, не заплатив. Я оглянулся, Лант покачал головой и вздохнул.

— Я тоже еду, — он сам оплатил свой проезд, завел свою лошадь на паром, и мы отчалили.

Я смотрел на воду и далекий берег. Волны толкали и били хлипкое судно, но перевозчик с помощниками уверенно справлялись со своей работой. Флитер стояла спокойно, Присс нервничала и косила глазами на воду.

Риддл подвел своего коня ко мне. Когда мы достигли другого берега, Риддл повернулся к Ланту.

— Наши лошади быстрее ваших. Мы не можем ждать тебя и парня, — прямо сказал он. — Вы поедете за нами или можете вернуться в Баккип. Но ждать мы не можем. Готов, Фитц?

Я уже сидел в седле Флитер.

— Готов, — ответил я.

— Подождите! — выкрикнул Персиверанс, и я почувствовал себя предателем, качая головой. Я не уловил - что сказал Лант, но услышал ответ Риддла:

— Тогда скачите так быстро, как только сможете.

Наши лошади выпрыгнули с парома на берег и понеслись через маленькую деревушку, стуча копытами по ледяным булыжникам. За небольшой группой домов от главной дороги отходила широкая тропа. Флитер не стала дожидаться указаний. Она прыжком свернула на тропу и перешла в галоп. Чалая ждала этого весь день, и запах коня Риддла только подгонял ее. Следы от фургона в снегу облегчали лошадям задачу, и вскоре мои щеки начали гореть от ветра.

— Вперед! — сказал я Флитер и почувствовал ее радостное согласие. Она рванула вперед, и мир понесся мимо нас.

Вскоре я услышал позади топот копыт. Оглянувшись, я увидел, что Персиверанс подгоняет свою лошадь и уже почти нагнал нас. Лант следовал за ним, в одной руке поводья, другая зажимает плечо, лицо его было мрачным. Я решил, что ничего не могу с этим поделать, и мы поскакали дальше.

Мое тело подстроилось под ритм движения Флитер, и мы слились в одно целое. Она была великолепной лошадью, и я не смог сдержать свое восхищение.