Страшила

У Тошки, правда, на сей счёт были сомнения!..

Но вот за совиные УШИ мастеру следует отдать должное — не каждый додумается!

Мама цыкнула, призывая к действию, вернее к движению. В течение всего пути она злобно дулась на всех подряд и заламывала пальцы — так что перечить ей было себе дороже! Папа это быстро смекитил и поволок Тошку за руку в сторону спуска с железнодорожной насыпи… По пути он продолжал рассуждать про ушастое пугало, силуэт которого постепенно терялся за высокими яблонями их дачного участка.

Из слов папы Тошке не понравилось одно: оказывается, чтобы «слепить» НЕЧТО ПОДОБНОЕ, необходимы какие-нибудь ассоциации — ведь не будешь же просто так приделывать к голове пугала УШИ… Либо ты ЭТО уже где-то видел — и просто слямзил! Либо ОНИ зачем-то нужны!..

Вот не понравилось как раз последнее. А на счёт — видеть раньше?.. Да, Тошка ЕГО уже видел… Там, глубоко под землёй, где ОНО дожидалось своего часа!

Тошка непроизвольно замедлился, но сзади принудительно кашлянула мама, так что он, от ГРЕХА ПОДАЛЬШЕ, — или ГЛУБЖЕ??? — вырвался из папиных рук и колобком скатился к водоотводной траншее! Отсюда пугало и вовсе не было видно. Но Тошка прекрасно понимал, что ОНО никуда не делось, потому что ОНО не может прийти просто так… Если ОНО здесь — значит, ЕГО КТО-ТО позвал. И ОНО не уйдёт, пока не выполнит ТО, что у него попросили…

Потому что так сказал Павлик.

20

Павлик сказал, что его мать СОШЛА С УМА.

Её увезли на «карете скорой помощи», и с тех пор он видел её только издалека. Бабка говорила, что мать не в себе из-за смерти отца, и что её лучше пока не беспокоить. Со временем, возможно, всё наладится… Плюс наблюдение врачей и таблетки. Надо подождать: время — лечит…

Павлик знал, как ОНО лечит — на примере отца.

Чтобы потом ударить под дых! И поржать на пару со всеми остальными!..

Бабка водила Павлика к внешнему периметру городской психоневрологической клиники, чтобы издалека посмотреть на маму… Он забирался на полуразрушенный кирпичный забор и подолгу наблюдал за сутулой женщиной, которая, такое ощущение, лишилась в этой жизни всего!.. Она бесцельно бродила по заросшим скверикам… Иногда замирала, смотрела в небо и что-то бормотала в полголоса… Павлик прислушивался, но было слишком далеко, и он не мог разобрать слов.

Потом он подслушал разговор бабки с врачом.

Оказывается, мать помешалась на том самом ОККУЛЬТИЗМЕ!.. Обычная вера плюнула в душу — гадко и подло, не обратив внимания на всё то, что было до этого! Соответственно, женщина плюнула в ответ, найдя или обретя другого союзника… Весь день напролёт она бормотала бессвязные молитвы и взывала к кому-то тёмному и безликому, кого, к тому же, нельзя ни видеть, ни слышать в доступном нашему пониманию мире…

Тогда Павлик не на шутку испугался. Действительно, в этом что-то было!.. Что-то ужасное и нереальное!

Однако после визита в БОМБОУБЕЖИЩЕ нереальность куда-то испарилась, а вот ужас не преминул остаться!..

Тошка с трудом отлепил язык от пересохшего нёба и поинтересовался, зачем Павлик всё ЭТО ему рассказывает. Страх от непонимания, только путал и без того путаные мысли… а правду всё равно, рано или поздно, придётся выслушать!.. Так чего оттягивать?

Павлик задумался. Потом сказал, что собирается показать журнал с молитвой матери… Но для этого придётся пробраться в клинику!

Тошка ошалело уставился на друга, явно понимая, что собирается тот, в ЭТУ САМУЮ КЛИНИКУ, уж точно не один! А о том, кого он, скорее всего, потянет за собой, не хотелось и задумываться!..

Павлик видимо догадался по роже друга, о чём тот размышляет в данный момент и поспешил успокоить: Тошка останется по эту сторону забора, а к матери Павлик пойдёт один…

Тошка сдуру брякнул — зачем же он тогда нужен?! Потом, правда, понял, что сморозил глупость и покраснел, будто переваренный рак.

Павлик на это промолчал, — как-то по взрослому, — потом, правда, признался: одному — жутко, а довериться больше некому…

Тошка это прекрасно понял, ещё до того, как Павлик решился на подобную откровенность — мальчикам очень тяжело смириться с собственной нерешительностью, чего уж там говорить про признание кому-то ещё!

Тем более, это была вовсе не нерешительность — это было нечто иное… Призыв о помощи, брошенный, минуя разум, прямиком в сердце!

Тошка покраснел ещё гуще и отвернулся. Проглотил выступившие было слёзы и, не оборачиваясь, спросил, зачем это вообще нужно.

Павлик пожал плечами и задумался.

Потом осторожно, в полголоса, сказал, что ему кажется, будто их заманили в убежище специально… Для того чтобы они прочитали молитву или заклинание…

Тошка почувствовал, как от этих слов у него в желудке всё сжимается, отчего к горлу подкатывает жгучий комок! Он тут же утрамбовал его на место и, не думая, спросил, зачем это нужно Клавдии Петровне!..

Павлик покрутил пальцем у виска и сказал, что она тут ни при чём.

Тогда КТО же ПРИ ЧЁМ?

Павлик не знал. Но КТО-ТО всё же запустил метроном… Который потом вроде как заклинило… Внизу КТО-ТО БЫЛ — это можно определить по отодвинутому стулу… КТО-ТО их ждал, запустил прибор, а потом скрылся…