Страшные истории Сандайла

Родители считают, что дети не замечают их ссор, но они заблуждаются. Лежа в тени, отбрасываемой абажуром розовой лампы, мы с Энни слушали, как они змеями шипели друг на друга. Когда в доме выключают свет, я, зная, что она не любит ночей, иногда украдкой пробираюсь в ее комнату. Думаю, в это время ее одолевают дурные мысли. Вероятно, в ночные часы у нее появляется слишком много времени размышлять о собственной сущности. Я держала Энни за руку. В те ранние осенние дни стояла жара, и окна были открыты нараспашку. Время от времени в антимоскитную сетку с глухим стуком бился жук или мотылек.

– Мама с папой разведутся, – сказала Энни.

– Придумаешь тоже, – возразила я.

– Нет, правда. Папа крутит любовь с нашей соседкой Ханной.

– Зови ее миссис Гудвин. Так или иначе, это неправда.

– Я сама их видела. Они думали, что я у Марии, но мы перенесли встречу на другой день. Папа ведь никогда не смотрит в календарь.

– Тсс… – цыкаю на нее я. – Лучше не думай об этом, чтобы лишний раз не волноваться. – О папе и миссис Гудвин я уже и так все знала. – Просто он у нас такой.

Папа находит новую женщину, пару месяцев крутит с ней роман, потом бросает, и жизнь возвращается в прежнее русло, по крайней мере, до следующего раза.

– Бог хочет, чтобы она умерла, – говорит Энни. – А ее косточки ты бы могла повесить на стену. Вот было бы здорово!

– Ты не сделаешь этого, Энни. Я не шучу. Тебя поймают. Знаешь, что тогда будет?

– Знаю, Колли, тюрьма для малолетних преступников. Как же с тобой скучно. Я могу подстроить все так, будто это она сама. Взрослые порой так делают.

Она протянула руку и погладила пальчиком розовую лампу в виде звезды.

– Колли, ты знала, что в ней есть тайник? Лучше всего, если в этот момент мамы не будет дома, – задумчиво сказала она. – А то она вечно не спускает с меня глаз, ведь я у нее в любимчиках.

– Ладно тебе, – говорю я, желая ее отвлечь, – давай лучше придумаем какую-нибудь историю о принцессах, они ведь так тебе нравятся.

Пытаться Энни от чего-то отговорить – занятие далеко не лучшее. Она начинает злиться, а этого и врагу не пожелаешь. Я несколько раз пыталась отнять у нее розовую лампу в форме звезды, но успеха так и не добилась – мама всегда ее ей возвращала.

На какое-то время меня охватило ощущение, что Энни обо всем забыла. Решительно занялась любимым делом и почувствовала себя счастливой. Бродячий котенок, суслик, пара белок. Она тайком выбирается из дома и бродит по окрестностям в поисках больных или раненых зверушек. Некоторые окрестные жители разбрасывают на своих участках что-то вроде пестицида, от которого мелкое зверье слабеет и становится медлительным. Я об этом читала. По возможности я помогала ей прятать тела, а косточки забирала себе, чтобы им не было одиноко.

– Их в любом случае ждет смерть, – постоянно твердит Энни, – я просто отправляю их на небеса чуточку раньше.

Ветрянку Энни, надо полагать, подцепила в доме миссис Гудвин, когда каким-то образом пробралась туда, чтобы осуществить задуманное. Но в тот раз, похоже, что-то пошло не по плану.

Увидев, что она сняла варежки, я примотала их обратно.

– Ты себя всю расцарапаешь, Энни. И у тебя до конца жизни останутся шрамы. Это тебе совсем не понравится. – В моем голосе пробивалось раздражение. Она прекрасно знала, что не должна была их снимать. – К тому же мама просто взбесится, а виновата во всем, как водится, окажусь я.

В итоге Энни провернула дело так, что всех собак мама действительно повесила на меня, – а я даже помогла ей в этом. Что именно она сделала, я поняла только тогда, когда мама нашла в моем тайнике в полу крышечку от пузырька. Мне и в голову не приходило, что Энни вообще знает о моем тайнике.

Значительно позже я тайком прокралась к ней в комнату.

– Энни, – прошептала я, – ты все подстроила так, будто это я стащила папино лекарство, а потом им тебя отравила. К тому же теперь она думает, что со зверушками все это творю я.

– И согласись, Колли, я сделала по уму, разве нет? Даже проглотила несколько дражешек «Тик-Так», чтобы меня стошнило и все выглядело так, будто ты скормила мне его таблетки. Хотя на самом деле приберегла их для Ханны.

Ума ей действительно не занимать. И спланировала она все самым тщательным образом.

– Не Ханны, а миссис Гудвин. Ладно тебе, Энни, не говори глупостей. Ты же не хочешь сказать, что все это взаправду?

– Конечно, взаправду, – ответила она.

– Тогда мне придется обо всем рассказать маме, – сказала я и попыталась представить, как ее можно было бы за это наказать. Но так и не смогла решить, что в этой ситуации было бы уместным. Все в одночасье приобрело гораздо более серьезный характер, и мне требовалась помощь взрослого, способного подсказать, как поступить.

– Если ты ей скажешь, я вместо Ханны подсуну таблетки маме. К тому же она все равно тебе не поверит.