Страшный Крокозавр и его дети

Члены жюри с блокнотами в руках заняли свои за отдельным столом. Я тоже входила в состав жюри.

— На тебя надеемся! — крикнула мне вдогонку Галя Крышечкина.

Но раз меня избрали судьей, я не могу поступать нечестно, однако предполагаю: Нина Вьюшина и Вася Крутов не подведут шестой «Б».

Председателем жюри была Кошечка.

Концерт начался. Описывать все выступления невозможно, поэтому расскажу лишь о номерах нашего класса.

Вышли, обнявшись, Галя Крышечкина и Алла Анохина. Они более или менее смешно продекламировали басню Михалкова. Но однажды Галя сбилась, и я вынуждена была за это поставить им четверку. А потом Светлана заиграла в очень быстром темпе румынский танец. Вылетела ярко разодетая Нина Вьюшина и понеслась по сцене, то взмахивая руками, то заплывая их за спину. Она изгибалась, опять выпрямилась и летела то вперед к зрителям, то по кругу. Мне казалось, что свои выкрутасы она выдумывала лишь сейчас. Куда хотела, туда ноги ее и несли. Широкая юбка, разноцветные ленты, голубой пояс развевались. Я едва поспевала за ней следить. В этот момент Нина, очевидно, забыла все на свете: зрителей, уроки, подруг, миму… Я на секунду оглянулась. Все смотрели только на нее.

— Ниночка, Ниночка, давай, давай! — болели за нее наши.

Нина убежала, а все в зале восторженно захлопали в ладоши.

Вышла Наташа Ситова. Она декламировала стихи на героическую тему, голос у нее низкий, прямо бархатный, и выразительный. Однако мне не понравилось, что она стоила совсем неподвижно, наподобие столба, сложив руки на животе. И все-таки я ей, не колеблясь, пятерку поставила.

Следующий номер.

Светлана заиграла венгерку. Ее пальцы запрыгали по клавишам. Выскочили на сцену Нина и Вася Крутой. Они сразу завертелись настолько быстро, что ни лиц, ни костюмов их не было видно. Передо мной кружились и мелькали лишь пестрые пятна и полоски — алые, зеленые, белые, синие, золотые. Танцоры то брались под руки, то отскакивали друг от друга, прихлопывали в ладоши, притопывали каблучками, опять неслись дальше… И вдруг со сцены раздалось… Я сперва подумала, что это мне послышалось… Нет, рядом Кошечка ахнула, мальчишки зафыркали. Это Нина со сцены выпалила: «Тюфяк!»

Какая злюка! Так взглянула на Васю, точно его проткнуть хотела. А через две секунды снова закружилась, топая малиновыми сапожками. Наконец кончился номер, и танцоры, тяжело дыша, стали кланяться. А мы принялись аплодировать, кричать: «Выю-ю-шина!» Между прочим, многие даже повскакали с мест.

Нина выходила и, наклонив голову набок, кланялась, Опять выходила, опять кланялась. Лицо у нее было сперва румяное, потом бледное; она то закрывала, то открывала глаза и улыбалась. По моему мнению, улыбалась от счастья. Мы хлопали в ладоши, топали ногами и все кричали: «Вью-ю-шина!» Кстати, Крокозавр тоже кричал своим страшным голосом.

Нине и Васе я, не раздумывая, поставила пять, да еще с плюсом.

Когда концерт кончился, мы — жюри во главе с Кошечкой — отправились на совещание в радиоузел.

Я считала, что первую премию обязательно должны получить Нина Вьюшина и Вася Крутов. И Дима Топорков сказал, что ему тоже больше всего понравился венгерский танец.

Шестеро из жюри поставили Нине Вьюшиной пятерки, а Кошечка и Люба Райкова — двойки. В чем дело?

Кошечка объяснила:

— Никогда в жизни не слышала, чтобы своего партнера на сцене оскорбляли. За это выговоры дают, а не премии.

Люба Райкова поправила свои толстые очки и сказала, что думает о Нине то же самое.

А я не удержалась и крикнула:

— Они танцевали, как в Большом театре, и даже еще лучше!

Дима Топорков сказал, что «дурак» вовсе не такое обидное слово, и выругалась Нина шепотом, никто, кроме жюри, не услышал.

Только теперь я сообразила, почему Кошечка так отрицательно отнеслась к Нине. Но ведь Нина-то крикнула Васе «тюфяк!», а так как члены жюри об этом слове и понятия не имеют, им послышалось «дурак!». Но не могла же я им объяснять, что значит «тюфяк» — тогда выдала бы нашу тайну изыскателей. И я вынуждена была промолчать.

Люба Райкова начала доказывать, что первую премию следует присудить пятому «Б».

Я не выдержала и сказала, что пятиклассники танцевали так, словно их за веревочки дергали. И Диме Топоркову они тоже совсем не понравились. В результате окончательного подсчета очков оказалось: Нина с Васей никаких премий не получат.

Мне стало настолько обидно, что я вскочила и выбежала из комнаты.

Нет никакого настроения писать об этом.

А Нина, когда узнала о решении жюри, начала реветь, как дошкольница. При этом она оправдывалась:

— Васька меня толкнул, и у меня это противное слово нечаянно выскочило.

Крокозавр сделал внушение Нине:

— Учти, опять тебе урок.

А Вася Крутов начал спорить, доказывал, что, наоборот, Нина его толкнула. И напоследок сказал:

— На кой мне этот синий флажок нужен? Что бы я с ним делал? Над кроватью, что ли, повесил?

Приписываю в тот же вечер перед отбоем.