Страсть

Колька (Тимофею) Тебе же сказали, чтобы ты пошёл вон. Ты глухой? Топай, топай отсюда, а то я могу рассердиться, и тебя надо будет нести, значит. Мне этого очень не хочется!

Тимофей (поднимаясь на ноги). Дебилы, вот дебилы! Взбесились, козлы! Ну, ничего, я вас ещё встречу и тут же рассержусь. Я весёлый, но вы ещё не знаете, какой я сердитый бываю. По вам дурдом плачет, ядрёнть,! Ничего, ничего, глядишь, и свидимся ещё.

Тимофей смачно плюёт в сторону Кольки, поворачивается и уходит. Колька подходит к Петру Ивановичу, который тоже успевает подняться с земли, и плотно наносит ему удар кулаком в челюсть. Пётр Иванович отлетает в сторону, а Колька быстро уходит за кулисы. Пётр Иванович, с трудом поднявшись, кричит в сторону кулис: "Бармен, пожалуйста, вызовите мне такси". (Уходит за кулисы).

КАРТИНА 8

Квартира Петра Ивановича. Раздаётся звонок в дверь. Пётр Иванович впускает в квартиру Кольку.

Колька. Вот что! Хоть ты, Иваныч, и угробил всю операцию, за то, что я шибанул тебя, извини! Не за своё ты взялся дело, а я, дурак, значит, не должен был впрягать тебя в него. Вот и получилось то, что получилось! Жалостливый ты больно, Иваныч!

Пётр Иванович. Так вышло, вышло так! Ты вот не жалостливый, не знаю, как так можно жить.

Колька. За жизнь, может быть, потом поговорим, а я вот зачем пришёл: забудь наглухо всё, что было. Мы с тобой ни на какое дело, значит, не ездили. Очень важно, чтобы ты меня хорошо понял, очень хорошо!

Пётр Иванович. А куда мы ездили? Ты что-то путаешь, мы никуда не ездили! И, вообще, мы с тобой здравствуй-прощай! Вот и всё!

Колька.

Молодец! Правильно всё понимаешь. Тебе бы ещё разобраться надо, зачем тебе молодуха, годы-то не те. С молодухой, вообще-то, ещё и справляться надо. Они много чего хотят, молодухи-то.

Пётр Иванович. Нутро у меня молодое, Коля, а всё остальное старое: и печёнка, и селезёнка, и рожа моя – всё старое!

Колька. Ты свою старость так расхваливаешь, будто собираешься продать! С покупателями, Иваныч, будет, значит, проблема, это точно.

Пётр Иванович. Тебе, наверное, кажется, Коля, что ты сказал что-то смешное?

Колька. Непонятка у меня. Жил ты, Иваныч, всё это время без 1000 долларов и ничего, значит, с тобой не случалось! Что же ты сейчас голову морочишь себе и людям из-за какой-то шлюшки?

Пётр Иванович хватает Кольку за грудки, прижимает его к стене.

Пётр Иванович. Не называй её шлюшкой, советчик хренов. У тебя непонятка в башке, и ты никогда не сумеешь уразуметь, почему Мила стала так жить. Так что заткнись, очень тебя прошу!

Колька. Убери руки, не доводи меня до греха. Я ведь могу не посмотреть на твой возраст, значит!

Пётр Иванович. А ты совсем недавно на него и не посмотрел, не так ли? А на твой вопрос, Коля, я отвечу. Да, жил я до сих пор без долларов и прекрасно себя чувствовал! Но вот нутро моё спящее, вдруг проснулось и захотело того, что стоит именно 1000 баксов. Вот так!

Колька, молча, идёт на выход. У двери его останавливает окрик Петра Ивановича.

Пётр Иванович. Погоди-ка, я же тебе ещё должок не отдал, это нехорошо. (Пётр Иванович подходит к Кольке и наносит ему удар в подбородок. Колька падает). Хоть я, Коля, и угробил всю твою операцию, зря ты тогда меня ударил. Я в долгах долго не хожу.

Пётр Иванович поднимает Кольку за воротник и выпихивает за дверь (кулисы).

КАРТИНА 9

Квартира Милы. Из комнаты выходит банкир Сёма. Надевая халат, Сёма обращается к Миле.

Сёма. Мой философский склад ума не даёт мне покоя! Не много ли ты берёшь? 1000 долларов – это деньги, а ты – навоз! Он, конечно, необходим в хозяйстве, но удобрение оно и есть удобрение! (Сёма поднимает подбородок Милы указательным пальцем и дует ей в лицо). В общем, в дальнейшем удобрять ты меня будешь по тарифу, который я сам назначу.

Мила. Удобрять я тебя никак не буду! Ты, судя по всему, козёл, а с животными спать, не велит статья Уголовного кодекса.