Страсть и бомба Лаврентия Берии

Берия мысленно согласился с Надеждой Павловной. Еще в начале войны Жуков издал приказ № 0055 от 22 сентября 1941 года. Это когда мы вообще стремительно отступали:

«Совершенно секретно. Приказ войскам Ленинградского фронта.

В штабах и на командных пунктах командиров дивизий, полков имеется много женщин под видом обслуживающих, прикомандированных и т. п. Ряд командиров, потеряв лицо коммунистов, просто сожительствуют…

Приказываю:

Под ответственность Военных Советов армий, командиров и комиссаров отдельных частей к 23.09.41 г. удалить из штатов и командных пунктов всех женщин.

Ограниченное количество машинисток оставить только по согласованию с Особым отделом, исполнение донести 24.09.41 г.

Командующий Ленинградским фронтом Герой Советского Союза, генерал армии Жуков»

Пока отступали, вроде как было и не до того. А вот когда фронты стабилизировались, а потом двинулись вперед, то уже не только комдивы да комполка, но и комбаты перестали воздерживаться. Видно, устали сильно. Особисты стращали женщин, а тыловики покупали. Связистки, фельдшера, машинистки, оружейницы, санитарки, прачки, поварихи, официантки — тысяч семьдесят их было навскидку только в прифронтовой полосе. А кругом молодые, здоровые и все начальники. Дай! Дай! А то на передовую. На смерть. Всякие наши сестры были. Принципиальные, стойкие духом. Но постоянный мужской прессинг… Хорошо, если командир был мужик-человек. Или солдаты стояли за медсестру, как за родную.

Ну а бабы были тоже не промах. Умные выбирали самого старшего по званию, чтоб меньшие чины не домогались. Кое-кто и сам был не против и роман завести, и теплое место приобрести. Жизнь… Но обычно все несли службу. Никто не отлынивал. А постель — так. В нагрузку. Естественно, и доппаек получали, и трофеи доставались. И награды получали.

Лаврентий вспомнил фельдшера маршала Жукова. И других военачальников.

Судьба их складывалась по-разному. Половина «залетала» и отправлялась по беременности «приказом 009» прямиком в тыл. У кого-то убивали покровителя, и они искали другого. Кто-то мотался «хвостом» за своим генералом. А кому-то везло — выходили замуж.

Солдаты, конечно, ППЖ не любили. Презирали. Сочиняли на них стихи, частушки, распускали сплетни… Говорили, мол, их всех награждают «медалью за половые услуги» — так они переименовали «медаль за боевые заслуги». Но судить женщин нельзя. Наградой многим из них стала сама жизнь. Вернулись домой и по большей части в одиночку воспитывали детей войны…

— А рядовой состав как себя удовлетворял? — прямо спросил Берия.

— Сытый голодного не разумеет. Офицеры обеспечены. А солдат, он кто в обоз пристраивался, кто местное население, оставшееся без мужиков, «убаюкивал». Всяко было. Да и кто солдаты-то? Кадровые — кто в плену, многие погибли в первые годы войны. Пришли в части пацаны семнадцать — восемнадцать лет. Миллионы их полегли, не познав женской ласки и не испытав даже поцелуя. А потом жизнь на передовой — от заката до рассвета. Только тогда можно чуть расслабиться. Пацанам выспаться бы да поесть. Какие уж тут женщины… Даже в отпуск не пускали. А зря! Теперь у нас с рождаемостью эти пять лет будет яма. И заметно это будет еще с сотню лет, не меньше.

— Зато уж когда на запад двинулись… — заметил комендант, — то кое-кто отличился. Мстили.

— Ну, это у всех было, — заметил Берия. — И у союзников, и у иностранных рабочих, вывезенных в Германию.

— Но как только заработали комендатуры, — добавил Котиков, — то сразу порядок и дисциплина восстановились. В соответствии с приказом Верховного Главнокомандующего. Расстреляли насильников и грабителей. Около четырех тысяч расстреляли.

— А сейчас как тут? — спросил маршал. — Затихло?

— Народ перешел на бартерные отношения, — поправляя берет, заметила Надежда Павловна. — Продукты в обмен на постельные услуги. Но тут как раз и проблема возникла нешуточная. Венерические болезни везут наши люди из Европы. Более трех с половиной миллионов случаев. Это в пятьдесят раз превысило обычный уровень заболеваний в Союзе. Как немцы не строжились со своими борделями, а все равно распущенность дала себя знать. Что-то около миллиона их солдат переболело триппером и сифилисом.

Лаврентий Павлович вспомнил свою историю с лечением и крякнул. Да, было дело. Но сказал о другом:

— Даже один из денщиков Гитлера — и то заболел. Я читал это в деле о его самоубийстве. Видно, сильно это у них было распространено. Отправил фюрер его лечиться…