Страсть искажает все (СИ)

— Что? Какое на хрен убийство? — Взорвался Олег, раздраженно стукнув ладонью по подоконнику. Поморщившись от новой боли в раненой руке, спокойнее уточнил: — Вы к чему клоните? Не убивал я никого.

— У меня на этот счет иная информация. Но раз не хотите решить полюбовно, посодействовав вышестоящим инстанциям, придется отвечать за преступление. — Прошагав к двери, равнодушно выдал Коробов. — Теперь решать Ваши проблемы будут специально обученные люди и в совершенно другом месте. В прокуратуре.

— Не понял. На каком основании?

— Вы хотели официального приглашения на допрос? — Усмехнулся майор, оборачиваясь: — Считайте, уже получили. Чернышевский Олег Вячеславович, Вы задержаны по подозрению в убийстве Павла Городкова. — Взмахнув папкой: — Тут постановление на задержание.

— Максим Викторович, Вы шутите?..

Чернышевский все пытался вникнуть в предъявленное обвинение, всматриваясь вслед майору, когда тот, выглянув в коридор, скомандовал:

— Все, уводите, ребята!

Прежде чем Олег успел возразить, в палату зашли двое мужчин спортивного телосложения, по возрасту на десяток лет моложе самого Коробова, формы, но однозначно при исполнении. Порода СБшников чувствовалась.

— Куда Вы? — Следом забежала знакомая черноволосая медсестричка, ошарашено взирая то на Олега, то на неизвестных. — К нему нельзя сразу стольким посетителям!

— Максим Викторович, какого черта? — Следом вспылил Чернышевский, когда один из неизвестных, приближаясь, вытащил из кармана наручники. — Я не убивал Пашку! Вы можете толком объяснить, что происходит? Откуда уверенность в моей вине? Где Ритка? Она видела, что произошло на самом деле!

— Убивал или нет решит следствие. Как раз сейчас мои люди доставят Вас в прокуратуру для допроса. Все вопросы о Вашей Ритке, которая может что-то знать, тоже к следователю. Мои полномочия исчерпаны.

Вместе с тем на руках Олега защелкнулся замок наручников, давая понять, что ситуация гораздо серьезнее, чем предполагалось изначально.

— Как же так? — Не унималась медсестра, пытаясь преградить пути. — Его нельзя забирать! Мне не верите, доктор придет.

— Милочка, что Вы такая приставучая! — Раздражаясь, прикрикнул Коробов, — По мне хоть сам начмед. Вы, видно, не уяснили серьезность ситуации, и кто перед Вами.

Майор нагло оттолкнул девушку от двери, показывая превосходство собственной персоны. Спорить бесполезно. Олег знал. Если в СБ появились хоть малейшие подозрения, что он убил Павла, предстоит серьезное расследование. Мужчина очень надеялся, что в его невиновности разберутся и быстро отпустят. Потому как сам куда больше волновался за судьбу Ритки. Но, кажется, ни Коробов, ни кто-либо из его подчиненных не собирался внимать переживаниям и заботам о девушке.

Олег чувствовал себя препаршиво! Виной тому не только неприятная боль из-за раны, и даже не раскалывающаяся на части голова. Его вели через всю больницу, словно преступника. В наручниках, под пристальным конвоем. Хорошо хоть позволили обеспокоенной медсестре набросить на плечи куртку. Правда, в простреленной и наспех застиранной от крови вещице вид тот еще.

Олег с ума сходил. От недоумения, непонимания. Неужели что-то упустил вчера? Что случилось после того, как его подстрелили и потерял сознание? Где Ритка? Неужели шестерка Крот забрал? Если так, остается молиться, чтобы с ней ничего не сделали, прежде чем сможет добиться свободы и кинуть все силы на спасение.

Оказавшись на улице, пока вели к неприметной синей Ниве, у Чернышевского даже мелькнула мысль попытаться сбежать. Быстро понял безуспешность предприятия. В наручниках и ноющим плечом ему не справиться с двумя конвоирами. Коробов-то ладно. Хотя тоже спорный вопрос — связываясь пускай и с мелким, но начальником СБ, настучав того по голове, можно получить обстоятельные последствия после.

Потому Олег решил дождаться приезда в отделение, чтобы прояснить степень серьезности ситуации непосредственно со следователем. До последнего надеялся, что с местными служителями закона, гораздо более осведомленными о криминальной ситуации горда, будет проще решать недоразумения, нежели со столичными СБшниками.

Все надежды рассыпались прахом, едва оказался в кабинете некого Леонидова Анатолия Савельевича.

— Присаживайтесь. — С ходу скомандовал капитан.

Этот помоложе и статнее Коробова, но с виду невозмутимый и не расположенный к конструктивному диалогу.

Машинально поздоровавшись, Олег присел на стул. Растирая запястья, освобожденные от металлических уз наручников, невольно поморщился. Предплечье ныло от острой боли, которая после не самой удобной поездки, с заключенными руками, усилилась. И мигрень от сотрясения не исчезла. Но, кажется, даже не совсем здоровый внешний вид Чернышевского не шибко волновал капитана.

Удостоверившись в личности Олега, разъяснив права, обязанности, в связи с чем столь срочно оказался выдернут из больницы и доставлен на допрос, Анатолий Савельевич предупредил об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Уладив формальности, приступил непосредственно к допросу, нагловато заявив в лоб: