Страсть искажает все (СИ)

— Олег Вячеславович, Вы признаете себя виновным в убийстве Городкова Павла Эдуардовича?

— Нет. — Глядя в глаза следователю, уверенно отрезал Олег.

— Хорошо. — Утвердительно кивнув, что-то зафиксировал в протоколе, одновременно отмечая: — Тогда расскажите свою версию случившегося на заводе?

— Нечего рассказывать.

— Давайте по порядку. — Отложив ручку, капитан уставился на Чернышевского, поинтересовавшись: — Где были вчерашним вечером?

— Гулял.

— Где конкретно?

— Много где.

— В том числе на заброшенном танковом заводе?

— Почему нет.

— Странное место для прогулок. — Постучав пальцами по столешнице, на мгновение задумавшись, Леонидов заговорщицки предположил: — С Вами был еще кто-то?

— Моя девушка. — Решив придерживаться ранее озвученной Коробову версии, наврал Олег.

Может, в прокуратуре как-то зашевелятся и начнут искать и выяснять, что произошло с Ритой. На спецслужбу, готовую к любым подставам ради сомнительных целей, надеяться бессмысленно.

— Оказавшись на заводе, Вы видели что-то странное или необычное?

— Смотря что имеете в виду под странным или необычным. — Огрызнулся Чернышевский осматриваясь.

— Подозреваемый, не уходите от ответа! — Прикрикнул следователь. — Откуда у Вас огнестрел? Стреляли на заводе?

— Да.

— Кто?

— Понятия не имею.

— Зачем?

— Если я не знаю, кто стрелял, откуда знать причину? — С притворным спокойствием отметил Олег.

— В Вас не могли стрелять ни за что. — Заводился Анатолий Савельевич. — Если сами не стали тому причиной и не спровоцировали несчастного.

— Ни хе*а себе несчастного! — Мужчина встрепенулся на стуле. — Это тот уголовник несчастный?

— А как назвать человека, которого Вы убили? — Откинувшись к спинке стула, съехидничал капитан. — Я знаю, господин Городков был не самым честным человеком, но преступником его назвать нельзя. Приводов в милицию нет. Если не ошибаюсь, планировал стать служителем закона. И Вы, Олег Вячеславович, — Потянувшись к каким-то бумагам, торопливо пролистал: — Уважаемый человек, лейтенант милиции, сами наверняка не раз допрашивали подозреваемых. Безусловно, находиться на месте тех горемык не доставляет удовольствия. Но давайте будем взрослыми людьми, способными отвечать за собственные поступки. Подпишите чистосердечное и не только облегчите мне работу, но и скостите строк.

— Что простите? — Вопросительно вздернув брови, удивленно выдохнул Чернышевский, до этого с любопытством и недоумением наблюдавший за разглагольствованиями Леонидова. — В каком убийстве я должен признаваться, если не убивал никого!

— Свидетели-то, утверждающие обратное, имеются.

— Какие свидетели? Не могли они видеть, чего не было.

— Значит, признаваться не будете. — Разочарованно протянул Анатолий Савельевич, пытливо сверля взглядом мужчину.

— Выходит, нет. — Отрешенно отмахнулся.

Олег категорически отказывался внимать беспочвенным обвинениям за убийство Городкова. Он прекрасно видел, кто это сделал. И откровенно не представлял, почему и этому следователю прокуратуры, и Коробову, так не терпелось списать на него все грехи. Почему должен в чем-то признаваться? Чтобы в прокуратуре не образовалось очередного бесперспективного «висяка»? Или причина в нечто более серьезном?..

— Рассказывать мне свою версию случившегося?..

— Тоже не буду. — Перебил Чернышевский.

— Что ж, придется отправить Вас в камеру. — С притворным сочувствием вздохнул капитан. — Возможно, посидев наедине с собственными мыслями, Вы чего-то надумаете.

— Я могу позвонить? — Игнорируя замечание, Олег кивнул на телефон.

— Кому? — Настороженно уточнил следователь.

— Другу, который поможет с адвокатом.

— Пожалуйста. — Подсунув аппарат к Чернышевскому, капитан пожал плечами. — Кому, как не Вам знать о правах подозреваемого.

Благодарно кивнув, Олег набрал старого приятеля, с которым познакомился во время учебы — Игоря Штормина. Именно с ним не так давно устроился на стажировку в районный УБОП к уважаемому следователю и по совместительству родному дядьке Шторма. Именно Игорь накануне помог с разобраться в нечистых делах Пашки. И он оставался единственным человеком, к кому можно обратиться за реальной помощью.

Сказать, что друг пребывал в шоке — ничего не сказать. Спешно распрощавшись, Шторм заверил, что разузнает по поводу обвинения, приписанного Олегу, и приедет. Надо отдать ему должное — обещание сдержал. Прошло не более пары часов, прежде чем Чернышевского привели в комнату для свиданий, где нетерпеливо дожидался Игорь.

— Бл**ь, Олег, куда опять влез? — Запричитал товарищ, хватаясь за голову. — Сколько раз тебе говорил — не доведет эта баба до добра. Ты как побитая собака из-за неё. Еще и на привязи.

— Спасибо, что пришел, Игорёк. — Присаживаясь напротив, Чернышевский послал предупреждающий взгляд молодому сержанту, что с видом полного отстранения дожидался окончания свидания у двери. — Мне нужна твоя помощь.

— Естественно, тебе теперь особенно нужна моя помощь. — Сокрушался светловолосый мужчина. — А все могло быть гораздо проще, откажи тебе в сомнительной просьбе изначально…