Страсть к удовольствию

– Если согласишься, значит, у тебя нет никаких других планов. И следовательно, у тебя нет никаких доходов от концертов или преподавания, а также никакой работы в Музыкальном обществе. А это, в свою очередь, позволило мне сделать вывод, что ты оставил не только свою общественную деятельность, но и отказался от музыкальной карьеры. Да и сам факт, что ты согласился на… материальное вознаграждение, свидетельствовал о том, что ты испытываешь недостаток средств. Впрочем, это я начал подозревать уже после встречи с великой княгиней Ириной. Мы встретились прошлым летом, и она с некоторым недоумением сообщила мне, что ты неожиданно отказался от ее покровительства и без всяких объяснений отправился в Лондон.

Дарайус снова откинулся на спинку стула и перевел взгляд на Клару. Затем вновь посмотрел на Себастиана. В выражении его лица ничто не указывало на то, что он удовлетворен верностью выстроенной им логической цепочки. Более того, брат казался огорченным, а взгляд его был печален.

– И все это, – добавил он, протянув руку за кружкой, – убедило меня в том, что опасения матушки были вполне обоснованны.

Двуличность брата разозлила Себастиана; отвратительной была сама мысль о том, что Дарайус отнесся к тяжелейшему в его жизни кризису как к некоей задаче, решение которой может быть найдено с помощью логического построения.

И все же Себастиан не смог удержаться и задал вопрос, который мучил их всех уже почти три года.

– Что с ней случилось? – спросил он.

– Когда о ее любовной связи стало известно, – сказал Дарайус, – она сбежала во Францию со своим… любовником. Потом вернулась в Россию.

– Значит, она все-таки вернулась?

– Да. Некоторое время она жила в поместье своего отца под Выборгом, но вскоре ее любовника отправили на Урал.

– Кем он был?

– Обычным офицером, – ответил Дарайус. – Некто Алексей Лесков. Они познакомились в Петербурге и поженились незадолго до того, как Алексей отбыл к новому месту службы. Разумеется, семья воспротивилась ее отъезду и настояла на том, чтобы матушка осталась в поместье, дабы не вызывать пересудов в свете. Потом Лесков вернулся, но прошлой весной его послали на Балтийское море. И на этот раз Екатерина отправилась вместе с ним.

– Она отправилась на войну? – О господи! Что вообще знал он о своей матери?

– Именно так. Причем наша мать добровольно вызвалась помогать сестрам милосердия. Конечно, никакой подготовки у нее не было, но зато было желание помочь русским войскам. В битве с англо-французским десантом за Бомарсунд ее муж был убит.

Дарайус помолчал, словно дожидаясь, когда брат осмыслит это известие. Но Себастиан, стараясь сохранять внешнее спокойствие и скрыть внезапно нахлынувшую печаль, молча допил свое пиво и полез в карман за платком. Промокнув губы, он вопросительно взглянул на Дарайуса.

– И что же дальше?

– Матушка вернулась в Россию и одно время вместе с сестрой жила в Кусково.

– А где она сейчас?

Дарайус медлил с ответом. Затем, взглянув на Клару, ответил по-английски:

– Она в Лондоне.

…После того как братья перешли на русский, Клара постоянно чувствовала беспокойство Себастиана и уже не раз спрашивала себя, правильно ли поступила, навязав ему свое общество? Ее доводы еще час назад казались ей весьма разумными. Раз месье Дюпре доверил чертежи ее дяде, то они с дядюшкой просто обязаны были знать все подробности передачи бумаг, не так ли? Но на самом деле ей просто хотелось узнать как можно больше о своем будущем муже. Да, она должна была узнать о нем побольше, потому что… она обнажила перед ним всю свою душу, а сама совершенно ничего о нем не знала…

И вот сейчас, в воцарившемся после последних слов Дарайуса тягостном молчании, Клара нашла под столом руку Себастиана и молча сжала ее. В следующее мгновение Себастиан вскочил на ноги и, грозно нависая над братом, закричал:

– Ты лгал мне!

– Не кричи, – тихо сказал Дарайус. – Что бы ты сделал, если бы я написал тебе, что мать хочет увидеться с тобой?

Себастиан чуть успокоился и молча пожал плечами. Но даже Клара понимала, что он разорвал бы письмо и бросил в огонь.

Пристально глядя на брата, Дарайус отчетливо проговорил:

– Если кто и лжет, Бастиан, то это, по-видимому, ты.

У Клары болезненно сжалось сердце. Значит, Себастиан не рассказал брату о своей руке. Наверное, он вообще никому не рассказывал об этом, кроме нее.

Перехватив ее взгляд, Дарайус сказал:

– Прошу прощения за эту сцену, миссис Уинтер. Себастиан, мадам Лескова сейчас в Англии. Прошу тебя хотя бы подумать о возможности встречи с ней.

Себастиан резко развернулся и стремительно направился к двери, отбрасывая в сторону попадавшиеся ему на пути стулья. Клара поспешила за ним и едва не уткнулась в его широкую спину, когда выскочила из таверни. А он стоял, заложив за спину сжатые в кулаки руки.

В свете газового фонаря Клара с облегчением увидела на противоположной стороне улицы кеб. Кучер сдержал слово и дождался своих пассажиров.

Кеб громыхал по булыжной мостовой, а Клара молча разглядывала Себастиана, сидевшего напротив. Даже в полутьме она видела, как пылали его глаза, волосы же сливались с мраком ночи.