Страсть под турецким небом

Я не сказала ему «да», а лишь посмотрела в глаза, улыбнулась и ответила: «Вот когда ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сделаешь мне предложение, тогда и поговорим. Не сейчас, под дверями чайханы на лютом морозе». И мы взялись за руки и пошли греться.

Анкара – это удивительный город, где в один день можно встретить все четыре сезона: в одном конце лето, люди ходят в футболках, а в другом – лежит снег. Между этими двумя крайностями – весна с ее капелью и золотая осень с облетающими листьями. Я мечтала поступить в университет, который окончил Алту. Самый престижный, самый большой и самый интересный. Конечно же, зов сердца говорил выбрать художественный факультет, но то, что его окончила Дениз, склоняло меня поступать на другое, спортивное, направление. Я была не самой спортивной девушкой и очень отдаленно представляла себе, чему там учат. И хотя Алту любил всей душой теплую и приветливую красавицу Анталию, он уважал мое решение и обещал подумать о переезде обратно. Мы дали друг другу слово, что это будет наш последний год в анимации, а затем мы оба будем менять курс. Мои два года на этой работе, конечно, были ничем по сравнению с его десятью, но речь шла о серьезных намерениях и возможном создании семьи в каком-то обозримом будущем, а работа в анимации была дорогой в никуда…

И вот по приезде в Анкару он решил устроить мне экскурсию по местам своей молодости.

– Вот увидишь, тебе тут понравится! Посмотри, в этом здании курсы английского и турецкого, а тут – местное кафе! Мы с однокурсниками ели пиццу на спор, кто больше! Я всегда мухлевал и не доедал корочки, но зато всегда выигрывал! А тут – спортзал, рядом – факультет физкультуры! Художественный факультет посмотреть хочешь? – с воодушевлением и горящими глазами Алту показывал то на одно здание, то на другое, а я лишь успевала крутить головой.

Забавно, ему было тогда столько же лет, сколько мне сейчас, но для меня, восемнадцатилетней сопли, он казался уже взрослым мужчиной. Смотрю сейчас на своих ровесников и понимаю, что он был еще мальчишкой!

Университет O.D.T.Ü. поражал своим размахом. Это был целый город со множеством корпусов, стадионом, несколькими ресторанчиками, спортзалом, бассейном и даже магазинами. Гуляя по корпусу художественного факультета, мы остановились перед одной дверью. Алту постучал, и мы зашли в небольшой кабинет. За столом, заваленным книгами и конспектами, сидела длинноволосая турчанка. Я ее узнала. Это была Дениз…

Я не могла поверить, передо мной сидел мой идеал: та, с фото семилетней давности, которой я поклонялась. Та, которая казалась мне самой красивой и самой недосягаемой, подражая которой, я отращивала длинные волосы, качала пресс и учила турецкий. Да, я мечтала говорить на родном языке любимого так, как турчанка, чтобы ни в чем ей не уступать. Я хотела, чтобы у него не было ни малейшего ощущения, что мы выросли в разных странах.

Моя мама говорила мне, что мужчина при смерти помнит трех женщин: первую, последнюю и еще одну. Первой стать у меня не было шансов, последней – кто знает, а вот той самой третьей – вполне, именно поэтому я так старалась. Я читала турецкие книги, смотрела старые турецкие фильмы, пыталась понять менталитет и сложные для русского восприятия шутки. Я взахлеб слушала его родителей об обычаях и традициях, пела при любой возможности турецкие песни, берущие за душу. Как жаль, что я не могу поставить несколько из них фоном к моим рассказам, но каждый раз, когда я пишу, в моих ушах – «Küçügüm» Сезен Аксу или «Zalim» Ялына. О, как же я скучаю по этим восточным напевам, но до сих пор не могу их слышать без того, чтобы мое сердце не защемило, а в глазах не проступили слезы…

Я делала все возможное, чтобы стать турчанкой, и, находя в себе какие-то сходства с Дениз, я старалась их подчеркнуть. У нее была белая кожа, поэтому я старалась меньше загорать, у нее была очаровательная горбинка на носу, поэтому я решила, что не стоит переживать, что у меня такая же (хоть она и мешала мне всю жизнь, сколько себя помню). Я разглядывала ее фотографии украдкой, завидуя ее стройной фигуре с тонкой талией, пытаясь разузнать больше о ее характере из коротких обрывков воспоминаний каких-то общих друзей или его родных.

И вот она сидит в метре от меня, а я стою в дверях, как завороженная, и ничего не могу сказать, потому что ту, кого я увидела за столом, безусловно, звали Дениз, и это была самая большая любовь моего Алту. Но потеряла дар речи я не поэтому, а потому, что у этой толстой неухоженной взрослой женщины с растрепанными волосами и моим идеалом с картинки общими были только имя, взгляд и горбинка на носу…

Как странно меняются обстоятельства и идеалы, правда? Кто-то может стать вашим мотиватором, сподвигнуть вас на занятия, на развитие, даже на создание семьи, а потом сам взять и потерять эту самую мотивацию. Сколько таких случаев я знаю: самые успешные люди опускаются на дно, самые идеальные семьи распадаются, а самые послушные дети сбегают из дома…