Страсти Евы

За массивными дверями в кабинете за столом из мореного дуба углублен в чтение дипломной работы почтенный старец. При виде сына старого приятеля складки прожитых лет на его лице расправляются.

- Никита, молодец, что зашел! - опираясь на костыль, ковыляет он к Никите.

С первых минут мне становится ясно, что с Кареном Арамовичем мы поладим. Достаточно долго они с Никитой беседуют о том да о сем. Со временем мой интерес к их разговору угасает, но разгорается снова, когда ректор настоятельно рекомендует брату принять участие в ежегодной премии «Искусство генетики».

- Заставлю дрожать вундеркинда Уилсона! - с азартом потирает руки Никита. - Гавриил твердит мне о премии еще с прошлого года.

«Гавриил»! - вздрагиваю я, одновременно испытывая двоякое чувство: страстное желание его увидеть и не видеть никогда.

- Никит, почему ты утаил, что вы с ним давно знакомы?

По завершению необдуманного высказывания я ловлю на себе взгляды сразу двух пар глаз, из которых янтарные обещают допрос.

- Вообще-то мы - лучшие друзья и дружим уже пятнадцать лет, - посвящает меня в подробности Никита. - Извини, что не познакомил вас раньше, но просто я старался отгородить тебя от влияния Ордена.

В некотором раздумье он потирает свою стильную бородку.

- Хотя… как же я мог забыть такое. Гавриил был на твоем трехлетии. Наша мама была дружна с его тетей. Они приезжали вместе. Так мы и познакомились. Помню, родители тогда еще удивлялись его поведению. В начале праздника он был в ужасе от тебя, а через час уже нянчился, словно примерный папаша. Весь день ему до жути хотелось кормить тебя из ложки. Но ты, родная… ты же у нас была еще та егоза. Гавриилу здорово досталось: и за волосы ты его трепала, и кусала, и играла в доктора, и мазала шоколадом. На день он превратился в твою куклу.

Вторая часть сообщения сражает меня наповал, но неутомимое разыскивание в памятной картотеке важного отрывка из глубокого детства должного результата не дает.

- Неужто кто-то заинтересовался голубоглазым блондином? - раскрывает мои порочные мыслишки Никита, и его брови принимают форму озорных галочек, что сулит применение нелегальных методов в случае оказания сопротивления во время допроса.

- Поговорим дома, родной, - удрученно вздыхаю я, по привычке ухватившись за дужку очков.

Спасает меня механическая кукушка на ретрочасах, накуковавшая конец рабочего дня.

По приезду домой я первым делом балую брата фирменной шарлоткой с яблоками и иду готовиться к завтрашнему переезду в жилой сектор академгородка, расположенного на берегу моря, где я буду проживать вместе с другими студентами и преподавателями ОМА. Я упаковываю в чемодан чехлы с университетской формой, состоящей из юбки и блейзера оттенка выдержанного красного вина. Перед самым сном я открываю дверь лоджии, чтобы наполнить комнату ночной прохладой. В розоватом свете ночника угадывается силуэт Никиты. С разведывательным настроем он крадется на допрос…

- Нет, мне не понравился голубоглазый блондин, - с ходу горячо трясу я головой, пряча за спиной задрожавшие пальцы.

В духе гестаповца Никита напористо мерит шагами комнату:

- Допустим. А почему Уилсон-младший вьется вокруг тебя?

- С Бобби мы подружились, - с натугой каюсь я, уже и в самом деле изнемогая от давления дознавателя. - Все, хватит меня расспрашивать. Я устала и хочу спать.

Никита по-братски щелкает меня по носу и вразвалочку отправляется на лоджию, но я хорошо знаю своего брата, поэтому не удивляюсь, когда он замедленно оборачивается.

- Никто из них тебе не пара, родная, - заводит он старую пластинку. - О Гаврииле Германовиче сразу забудь. Он на двадцать семь лет старше тебя. Ему сорок пять в феврале. Ваша разница, как у отца с дочерью. Такое извращение для меня категорически неприемлемо. Уилсон-младший тоже тебе не подходит. Он слишком хороший и правильный, что даже страшно становится. В тихом омуте водятся черти. Спокойной ночи, родная.

В наступившей тишине я остаюсь наедине со своими мыслями. Сомнений нет, Никита и дальше будет насылать чуму на всех моих избранников. Как быть с тем, что сапфировые глаза не идут из головы? Разумом я понимаю, что Гавриил Германович годится мне в отцы, но сердцу-то не прикажешь. Какое все-таки красивое имя - Гавриил…

С утра в права вступает унылый моросящий дождик. Блуждающий кругами циклон нагоняет духоту. Безвозвратно испортившаяся погода говорит о становлении осенних порядков. С улицы доносится стройная разноголосая трель птиц. Гармоничное легато хора пернатых перетекает из одного в другое, пока певчих не распугивает вой соседского пса.

В состоянии легкой грусти и с приятным трепетом на сердце я здороваюсь с первым днем осени и бреду на кухню готовить омлет с секретом. Для секретной начинки я выбираю бекон и помидоры. Давным-давно омлет с секретом стал платиновым призером топ-чарта завтраков Воронцовых. Мы с Никитой сытно завтракаем и спускаемся в гараж к моему серебристому «жучку», он же кроссовер-японец от дилера «Ниссан».