Страсти Евы

- Хочу задать тебе вопросик, Гробовой, - точит его задиристым взглядом Бобби. - Поговаривают, ты передумал подавать заявку на участие в «Искусстве генетики»? Как же так? Ты же в прошлом году стал лауреатом со своими морскими опытами.

Гавриил Германович буравит его взглядом из-под лениво опущенных ресниц:

- Подарил тебе шанс на победу, Уилсон.

Бобби прыскает ядовитыми смешками:

- Скажи лучше, второй раз купить победу не получится.

- Тебе видней, - без лишних предисловий уступает Гавриил Германович и оборачивается ко мне с двусмысленной репликой: - Чувствую себя обязанным уступить дорогу прекрасному молодому поколению.

Его лицо оживляет обезоруживающая улыбка, при одном взгляде на которую я согрелась бы даже в зимнюю стужу.

- Все живы? - звучит из прихожей веселый вопрос Никиты, в руках он несет сырную тарелку и упаковку нефильтрованного пива.

- Спасибо, но мне еще по делам ехать, - жестом руки отказывается Гавриил Германович от протянутой ему бутылки и подносит фужер с минеральной водой ко рту.

Я засматриваюсь, как во время глотка кончик его язык пробегает по верхнему небу. Само собой, такое нездоровое влечение до добра меня не доведет. Я отлепляю затекшего «зайку» от «зайки», прибитого к полу, и бреду на кухню остудить нервы у открытого холодильника.

С террасы доносится грозный голос до боли знакомого мужчины. Стеклянная дверь здесь тоже имеет выход к морю, но, в отличие от гостиной, плотно загорожена жаккардовой шторой и белым тюлем. В щелку мне видно, что по деревянной террасе с айфоном возле уха расхаживает мрачный Гавриил Германович. Он жестикулирует свободной рукой, его разгневанный взор устремлен к простирающейся по морской глади лунной дорожке.

Чтобы лучше слышать, я тихонечко высовываю ухо в приоткрытую дверцу, ну а чтобы лучше видеть, чуть отодвигаю тюль.

- …Твою мать, я был достаточно терпелив к лживой суке! - зло шипит Гавриил Германович в трубку. - Я четвертую гребаную тварь, коль скоро увижу в имении! В другой раз ты ей не поможешь!

И надо же такому случиться, сквозняком вытягивает на террасу тюль, на что Гавриил Германович резко оборачивается. Взывая к Небесам не уличать меня в подслушивании, я скрываюсь с места преступления.

- Госпожа Воронцова! - громовой голос за спиной заставляет меня подпрыгнуть, и мой пульс тоже.

Со скрещенными на груди руками Гавриил Германович возвышается посреди кухни. Белый тюль позади него владычественно развевается белыми крыльями архангела, пришедшего за моей маленькой грешной душой.

- Вы что-то хотели от меня, Гавриил Германович?

- Очень может быть, - молвит он, не меняя позы, но на его губах появляется трудно различимая улыбка. - Что именно Никита рассказал вам о трехлетии?

- Э-э… он сказал, мы с вами весело проводили время, - неловко жмусь я, атакуя ногтями ладонь. - Вы разрешали себя мучить. Вы были моей… куклой.

- Я сделал себя вашим рабом, - корректирует он мой ответ и заинтересованно направляется к подоконнику, где поселилась уменьшенная копия виноградный лозы.

- Почему вам захотелось сделать себя моим рабом? - с волнением задаю я основной вопрос, следя за его вальяжными перемещениями по кухне.

Гавриил Германович посылает мне глубокомысленный взгляд, вероятно, окунаясь в свои воспоминания.

- Не мог отказать ангелочку с такими доверчивыми карими глазками… Мы с вами играли в доктора и больного. Вы уже тогда хотели быть врачом. Мне нравилось кормить вас из ложки шоколадом. В другой занимательной игре вы мазали шоколадом мое лицо и слизывали… Было очень трогательно. Вы меня умиляли.

Из-за повисших в воздухе слов на кухне становится непривычно тихо. Я гляжу на него во все глаза, как будто набрала в рот воды. Он что, правда только что это сказал?

- В моих непреложных правилах есть один важный пункт насчет любопытства, - надменно кривит уголок губ Гавриил Германович, уводя разговор в другое русло. - Я наказываю за плохое поведение любопытных нимфеток, сующих нос не в свое дело.

Я краснею до корней волос и в сердцах всплескиваю руками:

- Это совсем не то, что вы подумали. Я рассматривала свой дендрарий, который, как вы заметили, облюбовал тот подоконник.

С выражением именитого кинорежиссера Гавриил Германович критикующе качает головой:

- Ваше искупление с бездарной актерской игрой никуда не годится.

Теперь публике предоставляется возможность наблюдать, как он отщипывает от собственного подарка виноградинку и ловко отравляет в рот.

- Урожай с южной стороны будем собирать недели через две. Сейчас опробуем с северной.

- Прекратите объедать мой дендрарий! - топаю я ногой, нервозно сдергивая с себя очки и снова водружая на нос. - Гавриил Германович, вы, как я погляжу, забавляетесь. Мне уже не три года. Я вам не компания для развлечений. Шоколадом вас обмазывать и слизывать не буду. Даже не мечтайте. С вашими правилами мои жизненные принципы не сходятся.

Гавриил Германович вонзается мне в глаза горящим взглядом:

- Ваша заповедь о власти секса очень даже сходится с моими правилами.