Страсти по Фоме - книга 2

Фома насторожился — кокс?.. Ко-ка-ииин! Вот что ему нужно! Вот что требует его тело! Как же он сразу?.. Как он забыл? Что с ним происходит вообще? Разве можно такое забыть? Ему срочно нужен кокаин! Еще лучше — героин!

— И на что, хотела бы я знать? — продолжала Вера.

— Деньги чушь! — слышал он голос Ефима. — А вот информация об этом — власть! Знаешь сколько замминфина получил за информацию о том, что ГКО рухнет и будет дефолт-98? Миллионы! Деньги дают информацию, информация дает власть, а власть — это самый сладкий оргазм!

— Я предпочитаю традиционный! — Вера послала ему грязный поцелуй.

— С вами всегда все сложнее… о, проснулся!.. — Ефим повернулся к Фоме. — Посмотри на него, как только услышал о «быстром», сразу стойка! Он действительно напишет когда-нибудь лучший роман о героине, которую звали Мари Хуановна Опиат-Косякова. Тот самый туалетный роман, о котором мечтает… отрывной!.. Ну, давай, доставай быстрее, а то он с ума сойдет!..

Фома замер. Хукер пророчески обещал: чень-чень-чень-ченджь, — и он ему верил.

— Да откуда? — удивилась Вера.

— Там, в кармашке, я отложил!

Все пропало: боль, шум, свет, иглы в теле, — обложенным языком Фома мысленно обшаривал, вместе с Верой, все закоулки её сумочки. Оказалось, что ни «быстрого», ни «медленного» — никакого! Он слишком поздно сообразил, что над ним опять посмеялись, спектакль был специально для него. Каждый раз он попадается на эту удочку! Фома устало закрыл глаза, лицо стало каменным. «Вот умру!» — думалось ему, и действительно стало совсем плохо, казалось, приближается конец.

— Все, начал мстить, — заметил Ефим. — Значит, шутки кончились.

И сам посерьезнел.

— Ну так хули, джокер? — придвинулся он стул к Фоме. — Будешь слушать «джо ли хукера» или нырнешь за дозой?

— Да пошел ты! — не поверил Фома; но «это» было сильнее его. — Куда?

— Куда-куда?.. Назад… в будущее! — ухмыльнулся Ефим. — Вон в ту машину!..

Ефим показывал на черный «лэндровер», только что остановившийся напротив их столика на противоположной стороне бульвара. Фома скосил глаза в ту сторону. Фары резанули сверкающей на солнце никелировкой, но даже сквозь нестерпимый блеск, он почувствовал, что там что-то не так в этой машине, оттуда волнами исходила опасная вибрация.

— И что? — спросил он.

— А то, что там настоящий, не крэк с зубным порошком… и целый чемодан.

— На хрена мне чемодан?

— Ну! — дернул плечом Ефим. — Жди дозу. Может, завтра, может, вообще…

Ждать? Целый день?! Не-ет! Он и минуты не выдержит больше. Тело, узнав, что оно хочет и что это рядом, рвало Фомина на части. Если там есть, надо достать, кричало оно, достань!.. Но в голове еще шевелилась здравая мысль.

— Так ведь убьют? — с сомнением сказал он.

— Я не знаю! — усмехнулся Ефим. — Вера, он спрашивает, его убьют?

— Когда?.. — Вера не слушала, она шарила под столом по ногам Фомы, он только сейчас это почувствовал, когда рука ее дернулась.

— Два идиота! — выругался Ефим. — Вы хоть слушаете, о чем я говорю?

Фома слушал. Так он даже старших товарищей по двору не слушал, когда они рассказывали, откуда берутся дети. Он был весь внимание, вся боль сконцентрировалась в том, что скажет Ефим. «Чень-чень-чень-ченджь!» — то ли подбивал, то ли подтрунивал насмешливый голос старого блюзмена.

— Ты хочешь вмазать или будешь думать, что тебя убьют? — спросил Ефим.

— Вмазать! — коротко ответил Фома.

Теперь он был готов разорвать «лэндровер» голыми руками на тележки для пенсионеров.

— Погоди-погоди! — остановил его Ефим. — Я скажу, когда. Вера, блин, вынь руку, ему сейчас бежать!

Но Фоме рука не мешала, он убежал бы и с ней, было бы зачем…

В птичьем и детском гомоне выстрелы прозвучали неправдоподобно. Фома всегда этому поражался — неправдоподобности выстрелов в обычной обстановке. В кино они звучали совершенно иначе — устрашающе, солидно: мол, убиваем, — а тут… сначала никто даже не обратил внимания на эти звуки, но потом, когда все четыре двери «лэндровера» распахнулись и раздались автоматные очереди, на бульваре стало тихо и пусто.

Только их компания сидела за столиком, не шелохнувшись, словно бессмертные боги на премьере собственной пьесы. Из появившихся невесть откуда «жигулей» бежали те самые молодые люди с оружием, что не понравились скинам, и стреляли по машине в упор, но и из «лэндровера» шла непрекращающаяся стрельба. Внезапно все смолкло. Только две машины — распахнутый настежь «японец» и «шестерка», — работали на холостом ходу.

— У тебя минута, — сказал Ефим, бросая взгляд на часы. — Чемодан на заднем сиденье. Потом уходишь вон в тот двор… — Он показал. — Там проходной подъезд, еще один двор, тоже сквозной, потом арка… выйдешь прямо к ювелирному, направо… я буду там, в машине. Все, пошел!.. Не перепутай двор!..

Он подтолкнул Фому. Тот встал и неторопливо, как будто время его не касалось, направился к расстрелянной машине. Мирные граждане лежали на земле и прятали голову при его приближении. Как пришелец шагал он среди поверженных землян.