Страсти по Фоме - книга 2

И станет Милордом, не подозревая, какая это усмешка судьбы, подавил вздох Фома. Он думает, что став Милордом, он останется прежним, каппой. Каппой-то он может и останется, но станет еще и Верховным, и Ассоциация получит невиданного доселе врага. Интересно, помнит ли кто еще в Ундзоре о происхождении Доктора? Понимают ли, что делают? Не похоже. Ну, а сам-то он понимает, что хочет делать? Судя по непреклонности тона, да…

— Но зачем, он же сейчас абсолютно безвреден!

— Это не так, вернее, есть вводные. Ты забыл, что я теперь рыцарь Большого Круга. Полковник Ротт, теперь уже с Кортором, что-то замышляет против Верховного. Близится очередной Тара-Кан, нельзя допустить чтобы на него вышел кто-нибудь другой.

— Доктор, вы больны, — устало повторил Фома. — И пусть тебе повезет.

— Я не могу на это рассчитывать, — усмехнулся Акра. — Это твоя прерогатива.

Мистер Холодная Необходимость не остался даже на ужин, объясняя это тем, что «разрешение надо получить у всех Фом, как это ни дико звучит, и остальные могут вообще ничего не помнить или оказаться не такими сговорчивыми, как он»…

— И счастливыми, — добавил Акра. — Что, впрочем, одно и то же, насколько я понял.

Мэя уже металась в окнах замка и граф Иеломойский не стал настаивать.

— И чаю не попьете? — рассмеялся он.

Прощание было даже сердечным, они знали, что расстаются, скорее всего, навсегда. Ничего лишнего. Ничего личного. Адьё, сударь! Стол, кровать с горшком и пруд с сачком всегда к вашим услугам, пруди!

— Береги себя!..

— И ты!..

— Да!.. — На прощание Фома вручил Акра Тхе увесистый пакет.

— Твоя родословная, пушкин, — объяснил он удивленному приятелю. — Извини, только до третьего колена, но дальше и не стоит, потому что там у тебя такое ассорти, родственничек, сразу зачитаешься!

Акра порозовел, пропустив даже «родственничка». Глядя на столь необычное зрелище, порозовел и Фома.

— Не стоит! — сказал он. — Для тебя это будет нелегким чтением.

Он не стал распространяться. Доктор сам все прочтет и получит, наконец, подтверждение, что он совсем не тот, кем сам себя считает и за кого его держали в Ундзоре. Чистота рядов Ассоциации была нарушена чуть ли не в самом сокровенном её органе — «каппе». Доктор, оборотень с исчезнувшей Туманности Странников, оказался к тому же полукровкой, да еще какой. Последний принц Галактики Метаморфоз Акра Тхе имел гремучую примесь Томбра уже во втором колене, его дедом, через мать, был Милорд.

Туманность вовсе не исчезла, как говорили в Ассоциации, её постигла судьба всех завоеванных территорий Организации, она стала провинцией Хаоса. Но судьба не была бы судьбой, без своей обычной кривой ухмылки, провинция эта была Бриария.

Герметика: «Мы знаем все, но сомневаемся»?..

Но даже не это главное. Если «их высочество» не врут и все еще настаивают, что Фома какая-то ипостась Милорда или он — Фомы, усмехался граф, то как «они» проглотят такую «выдумку» и такое продолжение сказки, что они с Доктором родственники? За что боролись на то и напоролись, внучек племянчатый!..

Доктора ждало увлекательное чтение по дороге ко всем Фомам, хоть это и звучало, как «ко всем чертям». Теперь он узнает, наконец, зачем он. Возможно, затем, чтобы соединить в себе несоединимое — Ассоциацию и Томбр, Порядок и Стихию, Долг и Страсть? То, чего никогда не понимал в Томасе?

Возможно, его новая миссия как раз в русле его же судьбы, как никак там-то, в Томбре, у него точно есть родственник! И может именно это поможет ему договориться с Милордом?..

Ударила молния и рев Ристалища, заглушая утихающий гром, превратился в вой пылесоса, который вдруг резко оборвался.

Он открыл глаза. Все было белым от множества белых халатов. Обход.

— Ну-с, молодой человек, как вы себя чувствуете?

— Прекрасно! — буркнул он; проснуться и увидеть у своей кровати кучу докторов, не самый лучший способ начать новый день, даже в больнице.

— Вижу, вижу! — бодро заметил завотделением Василий Николаевич, убирая руки за спину характерным жестом эскулапа. — Ну что ж, в таком случае, Вера Александровна подготовит нам документы.

Красавица старшая сестра, любимица отделения (никто так легко не делал успокаивающие!) кивнула и с улыбкой посмотрела на Фомина.

Сразу стало легче.

— Выписываем вас, Андрей Андреевич, хватит! Повалялись и будет!.. Ох и дал он тут шороху!..

Василий Николаевич обернулся к свите, состоящей, в основном, из повышающих квалификацию индусов…

— Две реанимации, уголовный розыск, психиатры, восстание из мертвых… его ничего не берет!.

— Как вам это удается? — обратился он снова к Фомину.

Тот довольно язвительно хмыкнул:

— Если больной хочет жить, медицина бессильна!..