Страсти по Фоме - книга 2

Фома закрыл и открыл глаза, словно чтобы избавиться от наваждения, но… Кровать стояла прибранная, без единой вмятинки. Она, возможно, даже не прилегла в эту ночь, молилась за него. Или прибралась? Никакого беспорядка, никаких следов борьбы. Сама, добровольно? Или похитители были так хорошо ей знакомы, что она доверяла им? Но где тогда хоть слово от нее? Фома снова, методично, сантиметр за сантиметром, проверил все в обеих комнатах: ни значка!..

Он снова устроился перед камином. Если бы это было добровольно, она обязательно оставила бы записку, чтобы он не беспокоился! Не могла не оставить! Значит, вошли, как хорошие знакомые, а потом и спрашивать не стали? Но в комнате порядок!.. Хотя, много ли надо шестнадцатилетней девочке? Ч-черт! Нет хуже наказания, воображать все те беды, что могут случиться с близкими, вкупе с ощущением невозможности помочь!

Княжна выросла перед ним в первозданной красе — той, от которой все радости и беды на свете.

— Ну же, граф!..

Проснувшись, он таращился в темноту за окном, не понимая, почему так темно. Сон подкараулил его, мстя за непрерывное бодрствование в течение двух суток. Где я? Проспал?.. Потом сообразил, что он у себя и что разбудило его. До рассвета было еще так далеко, что даже птицы его не чувствовали.

Княжна!.. Он быстро оделся и сияя, как Немезида, отправился к ней, не задумываясь, что и как он у нее спросит. Расскажу, что солнце встало, зло усмехался он…

Но рассказывать ему ничего не пришлось, спрашивать, кстати, тоже, потому что, едва он открыл дверь, на него обрушился ураган. Все, что он помнил: дверь… княжна… и смерч невероятной силы. Он был смят и раздавлен. Сначала ему показалось, что его снова настигла дыра. В каком-то смысле так оно и было, потому что очнулся он уже в постели. С княжной.

Теперь он осознал, что это был за ураган и вспомнил, что Немезида — дочь Царицы Ночи.

Гея, гордая княжна Гея, краса всех кругов, обвилась вокруг него дикой лианой и кричала что-то горячо и бессвязно, и они неслись, неслись неведомо куда, на самом быстром коне в мире. В таких скачках он еще не участвовал. Пространство и время свистели в ушах, как ямщицкий посвист, а он все более ощущал себя конем, которого вот-вот загонят.

Гонг!.. Обед? Или это лопнуло сердце? У кого, у меня или у нее?.. потому что они были кентавром. Во всяком случае — минутная передышка. Он решил воспользоваться ею во спасение их обоих. То, что спасать нужно было и княжну, он не сомневался, потому что она была явно не в себе. Что с ней случилось? В свете чахлого ночника она лежала, как мертвая. Прекрасная мертвая женщина. Может, она его не узнала?

Фома решил вернуть её пусть к жестокой, но действительности.

— Ваша светлость, — осторожно спросил он, представляя, какая сейчас будет буря, — вы не перепутали меня с маркизом?

В предрассветных сумерках это было не мудрено, он мог сойти и за черноокого красавца маркиза, и даже за венецианского мавра. Но!..

Глаза княжны распахнулись широко и призывно, даже жутко.

— Какой маркиз, граф? Я ждала вас!

— Ждали? А?..

Но он не успел ничего сформулировать, княжна снова набросилась на него и он обрушился с ней куда-то вниз, наблюдая по пути калейдоскоп чудных видений и позитур. Он все забыл. Сколько это длилось, он не помнил, ему казалось, что прошла, по крайней мере, жизнь, когда он снова вынырнул из этого мутного и жгучего потока…

Они лежали на полу, потому что обрушился не Фома, а кровать.

— Отчего такой пожар, княжна? — попытался он прояснить обстановку.

— Оставьте, граф! Идите ко мне!

Снова?! Ну нет, это самоубийство! С ней нельзя разговаривать, догадался он, она сразу насилует! Он чувствовал себя совершенно опустошенным, даже выпотрошенным. В первый раз в таком деликатном предприятии он ощущал себя тряпичной куклой для тренировки ражих десантников.

— Кажется, мы сломали кровать, — попробовал он отвлечь ее внимание от своей незначительной персоны.

— Ну же!.. — Голос княжны был притягательнее пения сирен.

Но Фома ни за что не хотел повторять те трюки, что они только что вытворяли, силы были слишком неравны. Княжна была опасна, как самодельная петарда!

«Бежать! — полыхало у него в голове. — Бежать, пока не поздно!» А был еще и маркиз! «Бежать!» — приказывал себе Фома, но не мог и двинуться с места, лежа пластом среди перевернутых перин, белья и воздушных покрывал.

А княжна снова открывала свои страшные глаза, медленно и все шире и шире. Он не решался туда заглянуть, боясь увидеть ту же бездну, что сметала его уже несколько раз.

Он сделал еще одну попытку уйти.

— Куда? — простонала княжна. — О!..

От этого стона Парамон повел себя совершенно самостоятельно и подло: мол, ты как хочешь, а я остаюсь! — и вызывающим перпендикуляром уставился на источник звука — па-ба-ба-бааммм!..

“Я скормлю тебя крокодиле!” — пригрозил Фома, пытаясь замаскировать Парамона бельем или чем-нибудь из одежды. Бесполезно! «Крокодила» была далеко, а княжна рядом.

Фому словно сорвало с катапульты, и откуда силы взялись?

Опять бездна — ни времени, ни пространства. От непомерных усилий перед глазами у него поплыли круги. Красные.