Страстный поцелуй лорда

Фрэнсис нахмурился, подобрался и расправил плечи. Внезапно разозлился на себя за то, как по-мальчишески легко поддался ее очарованию, позволил себе неожиданный порыв страсти. Что же с ним происходит? Может, она волшебница, наложившая на него заклятие? Затем последовало ошеломляющее осознание, сколько проблем породит связь между ними. В этом с Джейн нельзя не согласиться.

Джейн пребывала в странном состоянии, сначала мысленно уплывала куда-то далеко в глубины Вселенной, потом ее внезапно охватывал восторг, а следом — отчетливые дурные предчувствия. Только оказавшись наедине с собой в комнате, она поняла, что совершила. Дочь Эдуарда Дейтона упала в объятия заклятого врага семьи — Фрэнсиса Рэндольфа. Сердце сжалось от мук раскаяния. Она позволила ему поцеловать себя по непонятной причине, которая крылась слишком глубоко внутри, чтобы ее разглядеть. Сейчас Джейн думала только об отце, страдала от стыда, чувствовала себя предателем.

Но все же нельзя отрицать, что Фрэнсис лишь умело раздул огонь, который тлел уже довольно давно. Джейн замерла, погрузившись в размышления, внезапно тоненький голос в голове произнес: «Может, он просто решил тобой воспользоваться?» Нежелательное предположение, от которого она поспешила отмахнуться. Ничего подобного она просто не вынесет.

И все же Джейн с трепетом невинной девушки лелеяла воспоминания о сладостном волнении, о новых ощущениях, которые искусно пробудил в ней Фрэнсис Рэндольф. Ничего похожего она никогда не испытывала, более того, даже не подозревала об их существовании. Похоже на пребывание в теплом коконе в новом мире чувственных отношений. Сначала поцелуй был невинным, сдержанным, но она уже тогда была способна думать только о прикосновениях, о мягких губах и теплом дыхании. Очень беспокоили навязчивые мысли, легко ли любить такого мужчину. Она их прогоняла, но они вновь возвращались и все больше походили на искушающих и дразнящих бесов, выпрыгивающих из ниоткуда в момент, когда она совсем не была готова. Внутри новые чувства и эмоции сменяли друг друга, но пиком стал взрыв гнева, от которого Джейн задрожала всем телом. Она едва не потерялась в сладостном безумии, заглушившем разум и волю, поймала себя на том, что возбужденно отвечает на ласки.

Этот поцелуй был пустяком, но одновременно невероятно значимым, он пробудил то, чему она не могла дать объяснение. Произошедшее между ней и Фрэнсисом было всплеском неизвестно как появившегося влечения, усиливаемого осознанием совершения чего-то запретного. Поведение Рэндольфа возмутило, разозлило, но все же нельзя не признать, что она, пожалуй, впервые в жизни ощутила себя живой. Выходит, тело предало ее? Неужели она так слаба?

С поразительной ясностью Джейн поняла, что да, такой она становится рядом с Фрэнсисом Рэндольфом.

Он ей не враг, никогда не был врагом. Более того, он вызвал в ней желание узнать его лучше, возможно, заставить забыть о ненависти, которую он испытывал к отцу. Но как это сделать, как прорвать гноящийся нарыв, когда разум велит молчать? Едва отстранившись от Фрэнсиса после поцелуя, Джейн испытала столь сильное желание вновь прижаться к нему, что губы стало покалывать, а кровь будто закипела. Между ними тогда встал образ отца. И так будет всегда. Ничто не сможет стереть из памяти людей произошедшее много лет назад.

Джейн медленно, будто в тумане, прошла к кровати и легла. Она снова и снова возвращалась к новым ощущениям, изучала их, разглядывала с разных сторон, отчего сон постоянно ускользал.

Воспоминания о вкусе поцелуя на губах, нежности прикосновений и пылкости подтолкнули ее к выводу, что под видимым всем образом скрывается совсем другой мужчина. Джейн закуталась в одеяло и свернулась в клубок, однако это не помогло заглушить чувства, они, как и прежде, рвались наружу, как ни старалась, она не могла забыть о поцелуе. Все прочие тревоги она заставила себя забыть, не желая портить очарование момента. Глубоко погрузившись в думы, девушка не заметила, как провалилась в сон.

Поцелуй едва уловимо изменил их отношения. Восприятие малейших эмоций друг друга стало острее. Йорк давно остался позади, они ехали то молча, то беседовали, потом дремали в теплом экипаже, где теперь царил мир, не было споров и разногласий. Фрэнсис больше не пытался ее поцеловать. Моменты остались в прошлом, но воспоминания все еще жили в сердце.

Когда Лондон был уже близко, Рэндольф вновь решил дистанцироваться от Джейн и перебрался наверх к кучеру и охране. Его не только увлекали виды, в удовольствии насладиться которыми он не хотел себе отказывать, но основной причиной было внезапное осознание, как он слаб перед этой девушкой. Он никогда не встречал особу женского пола, обладающую таким сильным и свободолюбивым духом, такую искреннюю и непосредственную. Он знал, что она всегда будет высказываться прямо и честно, ее взгляд, часто сбивающий с толку, говорил о живом и независимом мышлении.