Стратегия психотерапии

Возникла пауза, потом ее тело сжалось от неожиданного приступа боли, а потом очень быстро расслабилось, и она улыбнулась счастливой улыбкой. Автор небрежно сказал: "О, фу, вам нужно побольше практики; выработайте у себя умение потеть раз шесть, тогда это заставит вас действительно понять, что у вас имеется отличная практика". (Небрежность не может относиться к опасной или угрожающей ситуации, выход из которой, конечно, приятен). Она послушно сделала то, о чем ее просили, и капли пота показались на ее лбу. Когда она в конце концов расслабилась, было сделано замечание: "Честный труд всегда вызывает капли пота на лбу; вот коробки с салфетками, вытрите свое лицо!" Сняв очки и находясь еще в состоянии транса, она взяла салфетку и протерла лицо. Она вытерла правую щеку и нос так же быстро и легко, как и болезненную часть лица. Прямо автор об этом уже не говорил, но сделал кажущееся неуместным замечание: "Вы знаете, приятно выполнять что-то очень хорошо и не осознавать этого". Она выглядела просто изумленной, но по ее лицу пробежала усмешка удовлетворенности. (Ее подсознательное мышление еще "не разделяло" потерю болезненных точек на щеке и носе с сознательным мышлением.)

Она была приведена в себя заявлением: "Ну, а теперь, до завтра", -- ей дали карточку о времени следующей встречи и быстро отпустили домой.

Когда она вошла в кабинет на следующий день, она заметила: "Я просто в растерянности сегодня. Мне не нужно сюда приходить, но я здесь, и не знаю, почему. Все, что я понимаю, так это то, что у бифштекса очень хороший вкус, что я смогу спать на правой стороне, и все в порядке, но я здесь".

Автор ответил ей так: "Разумеется, вы здесь, садитесь, и я расскажу вам, почему. Сегодня у вас так называемый день сомнений, так как любой, кто утратил так быстро невралгию тройничного нерва, будет подвержен целому ряду сомнений. Итак, хлопните сильно по своей левой щеке". Она быстро подчинилась, нанесла себе сильный удар и засмеялась, сказав:

"Я очень послушная, и удар довольно сильный".

Зевнув и потянувшись, автор сказал: "А теперь таким же образом хлопните себя по правой щеке". Сначала она немного поколебалась, но потом хлопнула себя, заметно ослабив удар по сравнению с первым. Автор насмешливо заметил: "Слабый удар, слабый; были у вас сомнения, не так ли? Но как чувствует себя ваше лицо?" С выражением удивления она сказала:

"Все в порядке. Болезненные точки исчезли, и боли нет". -- "Правильно. Теперь делайте то, что я сказал вам, и больше не ослабляйте удар". (Никто не говорит, зевая, потягиваясь, с насмешкой с пациентом, у которого может возникнуть агонизирующая боль, но она не была в состоянии проанализировать это.)

Быстро и сильно она хлопнула по правой щеке и по носу, нахмурив брови, и заметила: "У меня были сомнения в первый раз, а сейчас у меня их нет совсем. Даже относительно своего носа, потому что я тоже его задела, но не обратила внимания".

Она сделала паузу, а потом сильно ударила кулаком по своему лбу. После этого пациентка заметила: "Ну, конец всем сомнениям!" Тон ее голоса был веселым и очень довольным. На это автор в том же духе сказал: "Удивительно, как некоторые люди буквально вколачивают в свою голову самое незначительное понимание". Она немедленно ответила: "Очевидно, в ней есть пространство для этого". Мы оба рассмеялись и потом, неожиданно сменив тон на серьезный и напряженный, автор заявил ей, медленно, выразительно выговаривая слова:

"Есть еще одна вещь, которую я хочу сказать вам". Ее глаза затуманились, возникло глубокое состояние транса. С тщательной выразительной дикцией ей было сделано следующее постгипнотическое внушение: "Вам нравится насвистывать, вы любите музыку, вам нравятся хорошие умные песни. Теперь я хочу, чтобы вы сочинили песню и мелодию, используя слова Я могу получить тебя в любое время, как захочу, но, беби, не придет тот момент, когда я захочу тебя". И с этих пор и навсегда, пока вы будете насвистывать эту мелодию, вы будете понимать и знать, а что, мне не нужно объяснять, так как вы сами знаете". Она медленно кивнула головой в знак согласия. (Груз ответственности лежал на ней, средства были ее собственными средствами.)

Ее разбудили простым заявлением: "Время проходит действительно очень быстро, не так ли?" Она быстро проснулась, посмотрела на часы и сказала: "Я никогда не пойму этого". Прежде чем она смогла преодолеть свою мысль, автор прервал ее словами: "Ну, дело сделано, и этого нельзя изменить; поэтому пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов. Придите только завтра, чтобы сказать мне Доброе утро" и поезжайте домой завтра, и пусть следующее утро будет добрым, и следующее, и следующее, все другие добрые утра были всегда с вами. В это же время". (Имеет в виду свидание на следующий день в тот же час.) Она без промедления вышла из кабинета.