Страж. Дилогия

Хотя, стоит признаться, стоял, боясь пошевелиться, сделать лишнее движение, чувствуя себя полным кретином.

Наблюдать за девчонкой четыре дня, размышляя в какой момент лучше подойти и начать «знакомство». Узнать, что она ждет от него ребенка, и едва не рехнуться от счастья.

Не отпустит. Теперь точно.

Никуда.

Такую маленькую... Крохотную, по сравнению с ним.

Его.

И Герман безумно её хотел. Вот прямо здесь. На её чертовой маленькой кухне, где нормальному мужику не развернуться, тем более не разложить её.

А хотелось.

Приподнять за аппетитную задницу, задрать юбку, что обтягивала эту самую попку, и, разорвав трусики - мля, наверняка, кружевные, - ворваться в её тугую дырочку. Одним движением. До основания. Сорвать стон с розовых губ, поглотив его своими.

Герман держался из последних сил. Чувствовал себя сопливым юнцом, не знающим, как подойти к девчонке. В Пограничье никогда не было проблем с сексом. Когда они были курсантами и учились убивать, для них держали несколько десяток всегда доступных и на всё согласных девочек. Причем, девочки были не только из человеческого рода. Молодым Стражам разрешалось трахать их, когда угодно и как угодно. Запрет был один - не калечить.

Потом, годы спустя, когда Герман пребывал на Земле, на нехватку партнерш тоже не жаловался. Клубов с доступными девушками, ищущими приключений, хватало в каждом городе. И умудрился же он напороться вот на эту...

На свою Спутницу.

Теперь вот стоит на кухне и не знает, как к ней подступить. А причина в одном - её глаза, смотрящие на него растерянно, испуганно, непонимающе.

И, казалось бы, ничего нет нового. Сколько было женщин, смотрящих на него вот так? Стражи привыкли быть равнодушными к женским слезам. Работа у них такая. Нет места жалости и времени, чтобы возиться с капризами дам. Почему же сейчас у него в горле застрял ком?

Алина приоткрыла ротик, чтобы что-то ответить на его сумасбродную реплику, но так и не нашлась. Закрыла. Опустила глаза, задышала часто-часто... роскошная грудь...

Тарис! Он помнил её тяжесть, её упругость и наглый сосок, что сворачивался в тугой узелок под его прикосновениями.

В последние дни.

Всё. Нельзя было вспоминать дни проведенные вместе. И её тело. В мельчайших подробностях. В глазах Германа потемнело, пах нестерпимо заныл.

Кофе был забыт. Мгновенно. Как и стремление Германа «поговорить».

В адову пропасть всё...

Дотронуться до неё. Сжать. Потрогать. Снова лизнуть. Как тогда, в последний день у него в Убежище. Когда она раскрылась ему  и сделала то, что не делала ни одна женщина ранее.

Алина тоже почувствовала перемену, произошедшую с Германом, и попыталась выскользнуть, вывернуться из капкана его тела и рук.

Безрезультатно.

- Тихо, куда же ты...

Его голос прозвучал хрипло, интимно.

Алина даже не успела никак отреагировать, закричать, запаниковать. Лишь почувствовала, как её отрывают от земли - раз - и спина касается кухонного столика, ничем не заставленного.

- Нет!

На неё словно накинулась огромная морская волна. Поглотила с головой, грозясь смять окончательно и бесповоротно.

- Тихо...

Уже более похоже на утробный рык.

Когда руки Германа - большие, теплые, с длинными сильными пальцами - дотронулись до колен девушки, она ещё тешила себя надеждой, что ничего не произойдет. Но стоило юбке бесстыдно и одновременно беспомощно задраться, а пяткам коснуться поверхности стола, Алина поняла - ей не убежать

От этого мужчины, что не боится ни дьявола, ни человеческого правосудия. Он начхать хотел на принципы морали, привык брать то, что пожелает.

А он желал её...

На грани... Внутренний запас оказался слишком хлипким.

И она сорвалась бы, ринулась в бездну, забилась в истерике, если бы услышала бряцание пряжки ремня, звук открывающегося зиппера.

Нет. Она ничего не услышала. Почувствовала.

Жадные губы на своих бедрах и сразу же - трусиках.

Пискнула.

Что он творит...

Натворить Герман ничего не успел. Раздался звонок в дверь.

Алина не знала то ли смеяться, то ли плакать. Приготовившись к принудительному оральному сексу в исполнении бывшего Стража, она смирилась с неизбежным. Его невозможно оттолкнуть. Кричать - тоже небезопасно. Да и кто войдет в запертую квартиру?

А тут звонок.

Герман, выругавшись, выпрямился.

- Ты кого-то ждешь в гости?

Его черные глаза обжигали.

Алина, переведя дыхание, быстро села на край стола, предварительно опустив задранную юбку.

- Нет.

Герман сделал шаг назад, недовольно сжав губы.

Алина кое-как соскользнула со стола и, обойдя Германа, застывшего огромной глыбой посредине кухни, на негнущихся ногах поплелась к двери. Откровенно говоря, ей было всё равно, кого она там увидит. Вот абсолютно. Тот, кто стоял за дверью - лишь небольшая передышка. Потом ей снова предстоит вернуться к Герману.

И всё же она удивилась.

- Витя?

- Привет, соседка, - молодой парень, что снимал квартиру напротив,  расплылся в улыбке. Витя был неплохим соседом, не шумным, не навязчивым. Не пытался клеить её. А сейчас...стоит с вином и коробкой конфет.

Алине от отчаяния захотелось закричать.