Страж фараона

— Не весь. То, что будет написано о тебе, я хорошенько спрячу. Но ты, друг мой, упомянул о знании… — Инени смущенно улыбнулся. — Признаюсь, меня снедает любопытство, да покарают его боги! Скажем, ты был солдатом и стал ваятелем, что удивительно — ведь нет более разных путей для человека… Солдат пускает стрелы, колет мечом и копьем, ваятель же должен многое знать, очень многое, Сенмен! Как выбрать камень и как исчислить его вес, сколько людей или быков должны его везти, как его поднять и как разметить, дабы помощник отсек лишнее и не тронул нужного… Ну и другие такие же вещи, которым учат в школе писцов, потом — в каменоломнях и храмовых мастерских. Долго учат! Так долго, что у ваятеля нет времени на ремесло солдата!

Семен поскреб небритый подбородок и усмехнулся.

— Хочешь устроить мне проверку, а? Ну, давай, мой мудрый друг!

Инени быстро произнес:

— В семи домах сидят по семи кошек, и каждая поймала семь мышей. Сколько всего мышей они изловили?[9]

— Двести сорок три, — тут же откликнулся Семен и, глядя в изумленное лицо Инени, повторил каждую цифру: — Сон, туа, хемет.[10]

Брови жреца приподнялись.

— Даже премудрый Тот не смог бы сосчитать быстрее… Ну, попробуем еще раз! Слушай: некий семер решил наградить своих слуг, разделив меж ними овечье стадо в семь сотен и еще четырнадцать голов. Двум слугам он даровал по три доли, пяти — по две доли, и еще пяти — по одной. Сколько овец получит каждый из слуг?

— Семьсот четырнадцать поделить на двадцать один… — пробормотал Семен. — Будет… э-э… тридцать четыре. Это одна доля. Ну, а две и три — шестьдесят восемь и сто две овечки. Щедрый этот семер!

Инени судорожно сглотнул, глаза его закатились, и казалось, что он вот-вот грохнется в обморок.

— Это… это н-не… н-невозможно, клянусь устами Маат! Чтобы решить такую задачу, нужны паа… паа-ппирус, п-палочка для письма, а главное — врр… время! Много времени![11]

— Мир движется вперед, — скромно заметил Семен. — Похоже, у тебя пересохло в горле? Не хочешь глотнуть водички? Или предпочитаешь вино?

Среди лежавших у костра наметилось движение, кто-то из них приподнялся, откинул плащ. Так и есть, Пуэмра! — отметил Семен. И физиономия не слишком заспанная… Подслушивал, что ли?

— Почтенный наставник желает пить? Принести красного из Каэнкема?

— Спи! Спи, юноша, не то проведешь завтрашний день на скамье гребцов! — Инени резко махнул рукой и повернулся к Семену. — Скажи, друг мой, ты одарен особым талантом в обращении с числами? Или у вас это может каждый?

— Каждый. Примерно лет с двенадцати.

Это добило жреца. В возбуждении он приподнялся, схватил Семена за плечо и, едва шевеля губами, прошептал:

— Значит, вы не люди… Хоть век ваш не отличается от нашего, вы все-таки боги, да простит меня Амон! Теперь я понимаю, как ты выдержал транс ичи-ка и не сошел с ума… Твой разум, в сравнении с нашим, подобен факелу средь тлеющих углей!

Частицу истины тут можно усмотреть, решил Семен. Извилин у него имелось ровно столько же, сколько у Инени, но мозг человека двадцатого столетия был лучше тренирован и, вероятно, более восприимчив к запоминанию. Три с половиной тысячи лет отшлифовали его разум, но боги здесь были ни при чем — заслуга принадлежала множеству людей, известных и безымянных гениев, придумавших то и это, пятое и десятое. И набралось того и этого немало, подумал он, качая головой.

— Нет, мой друг, мы вовсе не боги. Я обращаюсь с числами быстрей, чем ты, ибо меня научили несложным правилам, и десять лет, пока я учился в школе, я пересчитывал кошек, мышек, коров и овец. Поверь, это совсем просто!

Глаза Инени блеснули жадным интересом.

— Расскажешь, как?

— Расскажу, однако… — Семен помолчал, соображая, как бы получше сформулировать мысль, — однако и ты поведай мне кое о чем. Мой брат пустился в далекое странствие по воле казначея Нехси, терпел жару и холод, повстречал разбойников и чуть не погиб… Но над тобой ведь Нехси не начальник? А там, на корабле, два дорожных сундука, твой и Сенмутов… Почему?

Жрец смутился. Кажется, вопрос о цели плавания застал его врасплох, что показалось Семену странным. Разве постыдно любопытство, жажда увидеть чужие края, узнать, какие земли лежат за нильскими порогами? Конечно нет! К тому же Инени сам признавался, что любопытен.

— Я мог бы назвать тебе сотню причин, — медленно произнес жрец, — но друзьям не лгут. А истину я не могу поведать, ибо губы мои и язык запечатаны клятвой перед престолом владыки Амона, да и тебе лучше не знать лишнего. Ты ведь сам сказал: кто много знает, долго не живет!

У берега плеснули волны, с реки повеяло прохладой, и Семен, кивнув, завернулся а плащ. Потом лег на циновку, вытянул ноги и пробормотал:

— Правильная мысль. Но знающий мало живет еще меньше.

Глава 5

Остров Неб