Страж порядка

– Я не могу это принять, – сказала продавщица и посмотрела за спину Эриху.

Эрих обернулся и увидел девушку с фиолетовыми короткими волосами. Она нетерпеливо ждала, стояла близко, маска была натянута до носа.

Взглядом на нее цветочница показала Эриху, что готова обслужить эту фиолетовую, а с ним закончила. И фиолетовая сделала шаг, встала рядом с Эрихом.

– Надень маску правильно и отойди, – сказал ей Эрих.

Обычно он ко всем обращается на «вы», но тут захотелось быть грубее самого себя. Фиолетовая этого заслуживает.

Она натянула маску на нос, но не отошла, сказала:

– Не видите – не катит у вас? Не мешайте женщине работать.

– Не твое дело, – сказал Эрих. И повторил цветочнице:

– Это вам, возьмите.

Прозвучало плохо, сердито и обиженно. Фиолетовая виновата, ее присутствие. Трудно говорить по-человечески при посторонних.

– Харассмент в чистом виде, – высказалась фиолетовая.

– Мужчина, в самом деле, спасибо, но я не могу, – сказала цветочница.

Двойственность была в ее голосе. С одной стороны, она сказала довольно мягко и этим как бы защищала Эриха от фиолетовой. С другой стороны, в голосе слышался и поддерживающий кивок в сторону фиолетовой.

Вот так и живем, всем угождаем. А угождать надо только правде и правым.

В любом случае надо выйти из ситуации с достоинством.

– Ладно, – сказал Эрих. – Тогда выбросьте.

– Гордый какой, – пробормотала фиолетовая.

Эрих уже ненавидел ее. Она была яркая. Такие считают себя красивыми. У нее голубые самоуверенные глаза. Низенькая, довольно плотная. Белая футболка с какими-то серебряшками на объемной груди. Короткие и кривоватые тонкие ножки в обтягивающих джинсах. Это уж обязательно: чем кривее ноги, тем плотнее надо обтянуть. Я себя не стесняюсь, я собой горжусь.

– Вот я кладу, – сказала цветочница, – а вы хотите – берите, хотите – нет.

И положила букет на прилавок перед Эрихом.

Эрих взял букет и пошел к выходу.

На улице сунул букет в урну. Она с утра была пустая, букет уместился полностью. Никого вокруг это не удивило. Никто ничему не удивляется, все ко всему привыкли. Почему? Ответ прост: разрешая другим делать что угодно, ты разрешаешь и себе.

Эрих отошел в сторону, туда, где стояли машины.

Вспомнил, что пропустил два занятия на курсах вождения. Ну и ладно. Не надо обманывать себя, он не хочет водить и не хочет покупать машину. Это не в его характере. А делать надо только то, что в твоем характере.

От стоянки он наблюдал и вскоре увидел, как выходит фиолетовая девушка. Настолько дура, что и цветы купила фиолетовые. Она подошла к своей машине. Машина тоже была фиолетовая. Эта девушка не просто дура, а полная дура. Она села в машину и уехала.

Эриху представилось, что она живет рядом. Купила с утра цветы, чтобы вечером поехать на день рождения. К подруге. Не исключено, что она лесбиянка. Но потом, ночью, она вернется. Поставит машину в темном дворе и пойдет к дому. А в подъезде, в тамбуре, – Эрих.

– Ну, здравствуй, глупышка, – скажет он.

Она не успеет закричать, он зажмет ей рот рукой. Обхватит ей голову и свернет ей шею. У нее очень тонкая шея, такую легко свернуть.

Нет, не так. Она сквозь руку начнет что-то мычать.

– Будешь орать, убью, – скажет Эрих и отпустит руку.

– Сам ты дурак, – скажет она. – Ты мне понравился, вот я и грубила. Мне такие мужчины никогда не дарили цветов. Пойдем ко мне.

Они пойдут к ней. В квартире все фиолетовое – стены, шторы, ковер. А мебель белая. Но она включит специальный свет, и мебель тоже станет фиолетовой. И они упадут на ковер. Она его разденет. И он ее разденет. Будут кататься по ковру, голые, фиолетовые.

А когда он ее убьет, зарежет большим кухонным ножом, кровь тоже будет казаться фиолетовой. Эрих ясно увидел густую растекающуюся лужу. Только тогда фиолетовая девушка станет красивой.

Эрих бесцельно бродил по окрестностям, раздраженный и злой.

Чтобы успокоиться, пошел в парк. Там много детей, мам. Есть молодые пары. Почтенные пенсионеры. Там обычно все лучше и приличней, чем в других местах.

Но сегодня все показалось неправильным и нечестным. Мамы, гуляя с колясками или сидя возле детских площадок, говорят по телефону или что-то там смотрят. Им наплевать на детей. Мамы при этом жирны, толстобедры, вислогруды. Они старались быть в форме, когда искали и добивались, от кого родить. Родили – все, дело сделано.

А вот еще не родившая и наглая. Она лежит на лавке с парнем. То есть он сидит, а она лежит головой на его паху, расставив голые ноги в шортах. Она о чем-то смеется с парнем, он тоже податливо смеется. Она может с ним сделать, что захочет, и знает это. Но не знает, дура, что он за это ей потом отомстит.

А вот пожилая пара, они едят мороженое. Он в легком бежевом летнем костюме, она в белой кофточке и голубых брючках. Беседуют. Изображают отдыхающих престарелых интеллигентов. Но никого не обманут. Они предали и продали великую страну, в которой все было пусть не так хорошо, но справедливо.

Эриху захотелось мороженого. Его продавали у пруда с тележки под тентом, оно было особенное: цилиндры на палочке макались в горячий шоколад или во фруктовую глазурь.